Константин Ираклиевич Чикваидзе

Смерть других людей, ставших частью твоей души, воспринимается так, будто от тебя ушли родные. Смерть Константина Ираклиевича Чикваидзе унесла с собой часть моего "Я", выдрала из тканного ковра моего сознания пучок разноцветных нитей, и стало в голове беднее и бледнее, а на душе - грустнее и покорнее. 

Константин Ираклиевич был автором великолепного цикла «Старый Лагодехи».  Вспомните бесценные для истории Лагодехи воспоминания, написанные его рукой: "Ах, война", "Кунаки", "Базар", "За Кавказ мы поднимаем чаши!", "Патимат по имени Татьяна", "Фотограф Тигран"… В 2011-м, когда публиковались его воспоминания, Константину Ираклиевичу было 82. Писал же он легко, озорно и образно,  богатым языком.  Мама у Константина Ираклиевича русская, Михайлова, из поколения лагодехских первопоселенцев,  отец  - грузин из-под Телави, из села Вардисубани. Не знаю, как Константин Ираклиевич, дитя двух кровей и языков, определился со своими душами, русской и грузинской. По моим наблюдениям, они были у него нераздельны, как слившиеся между собой весёлые воды лагодехских речушек и задумчивые течения принимающей их Алазани. Поделился он как-то со мной, что выращивает у себя на даче под Москвой  киндзу и цицмати и, если память не подводит, виноград, делает из него  вино. И я тогда подумал, что вот оно в нём - грузинское, неубиваемое ни временем, ни средой. Читая же его статьи, не мог избавиться от мысли, что автор - Михайлов, человек русских кровей и русской культуры.  

Мы несколько месяцев работали с Константином Ираклиевичем над его циклом.  Это была такая радость:  видеть,  как сквозь частоколы из ладных слов проступают, как на проявляемой фотобумаге, контуры исчезнувшей, казалось, истории.  Было  впечатление запоя,  какой-то бесшабашности,  будто  мы с Константином Ираклиевичем,   напившись  в его доме на Слободке молодой "Одессы", бросили все свои  дела и мчимся на безудержной тройке в 30-40-е годы, где одному Константину Ираклиевичу  известно, где припрятаны клады прошлого. Он  дрожащими руками извлекал их из глины и пепла и бережно передавал мне, я, и не пытаясь унимать свои дрожащие руки, принимал их, перенося в хранилище машинной  памяти.   

Книга воспоминаний К. И. Чикваидзе

Константин Ираклиевич  в числе светлых людей моей жизни. От его писем, от манеры общаться, от умения отстаивать своё, от дара милостиво соглашаться с чужим, от всего облика,  исходил свет. Добрый и мягкий свет интеллигентности, идущий от природного истока, который не спутать с самой искусной подделкой.

Когда мои светлые уходят в мир,  куда не дозвониться через самого лучшего в мире оператора, они превращаются в моих святых. Константин Ираклиевич сейчас среди них, бывших светлых, ставших святыми. Ничего не произошло. Он просто переместился из одного бытия в другое.  

Узнал вчера. Письмо от его сына Георгия, с извинениями, что опоздал с сообщением, так у него получилось. Письмо короткое, как вся наша жизнь: «21 октября 2018 г. на 90-м году жизни скончался Константин Ираклиевич Чикваидзе». 

Чуть позже - другое: «На 89-й день рождения мы подарили Константину Ираклиевичу печатное издание его мемуаров. Небольшая книжечка в мягком переплете, но он был счастлив до слёз, сказал, что это лучший подарок в его жизни. На 90-летие планировали второе издание,  дополненное воспоминаниями о годах учебы в ГПИ (Грузинский политехнический институт), начале трудовой деятельности…»

Константин  Ираклиевич не дожил немного до своего 90-летия. Не увидел новую книгу, не увидел восхода солнца, не увидел его заката, не встретил 21-е мая 2019 года,  когда в его московской квартире или на загородной даче собралась бы на его юбилей  вся его большая семья.

Года три назад Константин Ираклиевич мечтал поехать  в Лагодехи. Мы обсуждали его поездку. Я очень хотел, чтобы он приехал, был готов подстроиться со своим приездом к удобному для него времени. Хотел он приехать с Георгием, сыном.  Но внезапно ухудшилось здоровье, так резко и заметно, что пришлось уезжать ему с дачи в сентябре, хотя обычно досиживал там до первых заморозков. Болело сердце, и он волновался, перенесет ли перелёт до Тбилиси, потом - дорогу до Лагодехи. Боялся встречи с Лагодехи. В юности, не зная троп,  перебрался с другом через Главный Кавказский хребет из Дагестана в Лагодехи - не боялся. А здесь - страшился.  Знал, наверно,  себя, знал, что встреча со старой любовью может  стать тяжёлым испытанием: слезами кислотой по щекам, сердцем колотушкой по рёбрам, кровью девятым валом по сосудам... И он отступил в своем желании, Георгий поехал один. Потом рассматривал фотографии, сделанные сыном, и сильно жалел. Очень сильно, признался.

Когда Константин Ираклиевич умирал, он-таки, думаю, увидел свой Лагодехи. Город его детства и юности сам пришёл к нему в его предвечных видениях, и с ним он покинул этот мир.

Там они всегда будут вместе. Там они будут ждать нас.

Просмотров: 1772

Комментарии к статье:

Добавить Ваш комментарий: