Севастопольская бухта

Мне давно хотелось увидеть Севастополь. Не сегодняшний, с экскаваторами, будьдозерами и самосвалами, срезающими холмы Южной стороны под дома и дачи, а тот, старый, поры Крымской войны, на подступах к которому командовал Волоховой башней, маленькой и злой батарей, прозванной англичанами за её разящее жало Wasp-battery («Батарея-оса»), герой моего очерка Михаил Иванович Корганов. Когда пишешь чью-то жизнь, появляется ощущение, что отчасти превращаешься в своего героя, и не всегда поймешь, почему тебя так тянет в его места: твоё любопытство или же это он сам, поселившись в твоей душе, просит тебя о малом, вернуть его - на день, на час, ну хотя на минуту! -  в  прошлое . 

Одного дня оказалось мало. Весь ушел на Музей героической обороны Севастополя. Ноябрьский день в Крыму короток, надо было торопиться.  На Северную сторону города, где на крутой скале, над морем, стояла Волохова башня, поездку пришлось отложить. Да и знал я со слов Владислава Георгиевича Карганова, правнука Михаила Ивановича, что башни давно нет, не осталось о ней никаких напоминаний - ни знаков особых, ни табличек, ни стел. Просто мне очень хотелось побродить по Северной стороне, посмотреть с её обрывистых берегов на вздыхающее внизу море, подышать воздухом, каким дышал мой герой, повглядываться, как он, до рези в глазах   за линию горизонта -  не ли там, в серой мгле, очертаний чужих, чёрных мачт. Воображение, думал я, перенесёт меня в 5 октября 1854 года, в день первой бомбардировки Севастополя, и я увижу, как объятое пламенем и дымом небо обрушивает на город горячий ливень из свинца английской и французской выделки, как  Волохова башня,  вступившая своими пятью пушками в бой с сотней орудий британского корабля «Альбион», превращает  его  в дырявое, бегущее с поля сражения решето. Увижу, как башня теряет одного за другим своих бойцов, как выбывает из строя её первый командир, и его место занимает командир второй, и как через несколько часов его, раненого в голову, уносят санитары, и командование принимает третий за день командир, лейтенант Михаил Корганов.

Михаил Корганов, командир Волоховой башни в 1854-1855 гг

Не смог, не успел. Не отпускал Музей героической обороны Севастополя, забрал все мои короткие часы, с ними – сердце и голову.  Волохову башню пришлось оставить на лучшие времена, на весну, которая непременно наступит и непременно пробудит отложенные желания, успокаивал я себя. Не расстраивайтесь, говорили мне в музее, всё равно её больше нет, Волоховой башни, это где-то в районе Радиогорки, сейчас там всё застроено, вы же видели, когда въезжали в город, что творится, да, конечно, видел, строятся, как в последний раз.

В Севастополь меня позвал Михаил Корганов и его старший брат Леон. С последним я был едва ли знаком. Знал только, что  Михаил и Леон - дети Корганова Ивана Осиповича, дворянина и офицера по особым поручениям при Главнокомандующем войсками на Кавказе Паскевиче; что оба обучались морскому делу в Морском кадетском корпусе в Санкт-Петербурге; оба служили на Черноморском флоте; оба в годы Крымской войны сражались за Севастополь. Два сына одного отца защищали один город, но один из них, Леон, погиб, а другой, Михаил, в шрамах, раненый в голову, вернулся домой.  О Михаиле на сайте сотни страниц, для Леона я нашёл всего две строчки: «10 августа [1855 года] пуля из штуцерного ружья ранила Леону кисть левой руки, его поместили в Севастопольской госпиталь, где он через шесть дней скончался».

Странно мы устроены - чувство вины перед Леоном, совершенно иррациональное.  Откуда оно? Я ведь и не собирался писать о нём, не давал обещаний, не обязывал себя бумагами – Леон из другой ветви родового дерева Коргановых, не входящей в проект «Офицерская династия Коргановых», предмет наших с Владиславом Георгиевичем забот. Но что разум, если нет душевного покоя:  я ехал в Севастополь, званный Михаилом, и знал наверняка, что захочу найти  4-й бастион, место службы и ранения Леона. Карта Севастополя с Волоховой башней и 4-м бастионом, с которой я работал, - плоская, вид сверху, и я был уверен, что братья, находившиеся по разные стороны бухты, видели батареи друг друга, и это, думал, давало им силы. Нет, не видели, понял, ландшафт устроен так, что не видели.

Место расположения 4-го бастиона

Своей неприступностью 4-ый бастион извёл французов. Относились к нему, как горцы к Ермолову: ненавидели и уважали. Отчаявшись сломить оборону с моря, задумали взорвать бастион из-под земли, прорыли под него со стороны моря тоннели и заложили мины, но случилось так, что сами взлетели на воздух.

Сомневался, найду ли. Помог Лев Толстой, он служил на 4-м бастионе, и подсказал мне дорогу: «Впереди себя на крутой горе [у]видите какое-то чёрное, грязное пространство, изрытое канавами, и это-то впереди и есть 4-й бастион». Я последовал совету молодого подпоручика, прошёл немного вперёд и миновав круглое здание Панорамы увидел впереди себя изрытую то ли канавами, то ли траншеями крутую гору. Человек пятнадцать матросов в рабочих оранжевых жилетах, вгрызаясь раскалёнными клинками лопат в землю, укладывали грунт насыпью, обращённой к морю. Небо вдруг взорвалось, заухали пушки, зажужжали пули, и выжженная августом вершина холма утонула в чёрном дыму, были только видно силуэты людей в бескозырках, они бежали и падали, вставали и бежали, растворяясь, как ночные привидения, в густом мраке тьмы. «Леон!» - позвал тихий голос, кто-то тронул меня за плечо, я оглянулся – не было никого, только грустное  солнце ноября, кусты жёлтых хризантем вокруг памятника 4-му бастиону  да археологи с лопатами, продолжавшие своё задумчивое общение с землёй.   

Внутренность одного угла 4 бастиона             Худ. Н. В. Берг (1823-1884)

Ольга Валерьевна Андреева, секретарь по связям с общественностью Музея героической обороны Севастополя, провела меня мимо серьёзного охранника, ввела в кабинет, одна стена которого была уставлена полками с энциклопедиями, и усадила за стол. Приветливая, пытливая и деловитая, журналист по образованию, после двух-трёх минут общения она достала диктофон, включила.  Я достал планшет, отрыл файл с «Командиром Волоховой башни» и начал свой рассказ.  Было тепло и светло, между нами сидел Корганов, посматривал на обоих, кивал, подтверждая сказанное мной, хмурил брови, когда я что-то забывал,  кивал на планшет, посмотри, мол, там у тебя всё записано.   

Закончив, Ольга Валерьевна передала меня с рук на руки экскурсоводу Елене Сергеевне, и только мы с ней вступили в музей, как я увидел Михаила Ивановича.  

Он при входе в экспозиционный зал, с правой стороны, за большим витринным стеклом. Фотография в рамке, "Бронзовая медаль на Андреевской ленте в память войны 1853-1856 г.", орден Св. Станислава второй степени с императорской короною и мечами над орденом,  первая страница Указа Императора о пожаловании ордена: «"Божией милостию, МЫ АЛЕКСАНДР Вторый, Император и Самодержец Всероссийский Царь Польский и прочая, и прочая, и прочая Нашему лейтенанту 42 флотского экипажа Карганову. В воздаяние особенно полезной деятельности, распорядительности и отличного мужества и храбрости, оказанных вами при защите в последнее время Севастополя и отбитию штурма 27 Августа 1855

Общий вид витрины с экпозицией М.И.Корганова

года, утверждая определённую вам Главнокомандующим Южною Армиею и военными сухопутными и морскими силами, в Крыму находящимися, Генерал-Лейтенантом Князем Горчаковым по предоставленной ему от НАС властию награду, Всемилостивейше пожаловали МЫ вас Указом в 16 день января 1856 года, Капитулу данным, Кавалером ИМПЕРАТОРСКОГО и ЦАРСКОГО  Ордена НАШЕГО Святого Станислава  второй степени мечами..."

Фотографии в тот же день отправил Владиславу Георгиевичу и замер в ожидании комментариев. В 1964 году он в первый и единственный раз посетил музей, второпях,   между авиарейсами Тбилиси-Симферополь и Симферополь-Ленинград. «Фотографии нынешнего представления Михаила Ивановича, - написал он мне в ответ, -  вызвали у меня чувство грусти.  Экспозиция Грековой [Нины Александровны, научного сотрудника Музея] пятидесятилетней давности была гораздо более полной и более домашней, что ли. Там на вертикальных витринах были и Полный послужной список, и тексты [научных] работ Михаила Ивановича, на горизонтальной витринке лежали его награды, с потускневшими и какими-то затёртыми временем лентами орденских колодок, и всё это венчалось не надгробной фотографией, как сейчас, а живым красочным портретом хоть и неизвестного, но-таки художника…».

Экспонаты, о которых пишет Владислав Георгиевич,  передала в 60-х годах в дар музею внучка Михаила Корганова, актриса грузинского кино Нина Аркадьевна Корганова (Нина Аркадьевна Корганова косвенно связана с Лагодехи. Её отец Аркадий Михайлович, сын Михаила Ивановича,  служил в Лорийском полку в Лагодехи адъютантом  командира полка, полковника Берхмана. Написал книгу «Прощание Лорийского полка с генералом Берхман»). Сомневалась: оставить в семье или отвезти в севастопольский Музей, решила-таки - в музей. Полетела в Севастополь, познакомилась с Ниной Александровной Грековой, научным сотрудником музея. Сдружились, долго, до самой смерти Нины Аркадьевны, переписывались. Нина Александровна разыскала в архивах  рукописные экземпляры  научных трудов Корганова,  пополнила ими экспозицию.  

Экспозиция М.И.Корганова

Отсутствующие в сегодняшней экспозиции материалы наверняка хранятся в запасниках. Экспозиционный зал музея очень мал, освобождали, видимо, место под новые экспонаты, и уменьшили площади под старыми. Владислав Георгиевич будет просить у руководства Музея выслать ему перечень, описание и фотографии экспонатов прадеда, просьба понятная и справедливая. Я поддержу его просьбу, надеемся,  услышат.

Материалы сайта о Михаиле Корганове я оставил встречавшей меня Ольге Валерьевне, она передала их в севастопольские газеты и сама опубликовала статью.  Предполагает, что именем Корганова заинтересуется также известный в Севастополе музей Константиновской батареи. Это та самая батарея, расстрелять которую с тыла не дала англичанам Волохова башня, действовавшая в паре с земляной батареей Карташевского. Не случись этого, неприятель в первый же день бомбардирования  взял бы Константиновскую батарею, прорвался в город и закончил  штурм Севастополя, как и планировал, - одним днём.

Одна из наград Михаила Корганова

Сегодня в Севастополе никто не может показать места расположения Волоховой башни, на форумах, где собираются люди неравнодушные, тоже пишут о том же – точку, откуда Волохова башня методично расстреливала английские судна, не найти, всё застроено домами и дачами, а частник может и не впустить  посторонних в свой двор.  

Отель "Башня" - предположительное место нахождения Волоховой башни

выходит, что от трёхэтажного сооружения размерами 18 на 18 метров ничего не осталось?  Но фундамент-то должен был остаться?   Стены у башни  двухметровой толщины, такой же толщины был и фундамент. Существуют старые карты с нанесенной на них Волоховой башней, существуют современные средства спутниковой навигации, и достаточно, вероятно,  простого наложения, чтобы получить более-менее точный ответ - где же находилась Волохова башня. Тем более, на карте современного Севастополя, в районе Волоховой башни, стоит сегодня гостиница "Башня". Где-то здесь, где-то рядом, на его месте, может, стоит... Найти бы и установить на этом месте памятный знак.

Что не под силу частным лицам, под силу властям. Так думал я, прощаясь с Михаилом и Леоном, прощаясь с Севастополем. Леон, подсказали мне, мог быть захоронен на братском кладбище. Кроме коллективных ахоронений там есть и отдельные могилы с фамилиями погребённых, возможно, подсказали, отыщется и могила Леона Корганова. 

Город, впитавший своими известняковыми рёбрами кровь Крымской войны, погружался в вечерний туман. Спешили последние автобусы, спешил и я.  Дал слово Михаилу и Леону вернуться.   

Если Бог даст, добавил.           

***************************************************************

Фото автора

Просмотров: 1142

Комментарии к статье:

Добавить Ваш комментарий: