"Знакомством с Лагодехским ущельем и зоологи  и ботаники обязаны главным образом семье покойного Л.Ф.Млокосевича"

                                                                                                                                                                                                                                                               А.П.Семенов-Тян-Шанский, 1915

                                                                                   Лагодехское ущелье

Северный, предгорный район Лагодехи

Городок Лагодехи, что лежит на востоке Грузии, у подножья Главного Кавказского хребта, - моя родина. Здесь жили мои родители, русская семья, как и сотни  других русских  семей, оказавшихся по воле истории в этом предгорном  местечке.

Маленькое, неприметное поселение, без железных дорог и театров, с малолюдными улицами и живностью во  дворах.  Райцентр, сонный уголок провинциальной Грузии, каких немало в этой горной стране.  Но есть у Лагодехи свое лицо, свое достоинство, выделяющее его из множества таких же негромких грузинских городков - заповедник.

Лагодехский заповедник, редкий по своей красоте и уникальности уголок дикой природы, принес городу моего детства широкую известность - он включен ЮНЕСКО в число памятников природы мирового значения. Начинается заповедник  сразу за городской чертой, городок подпер его, не оставив и метра буферной зоны,  и если бы не  заповедный статус  первого – давно поглотил на свои потребы.

Под Лагодехским заповедником понимается, прежде всего,  особое Лагодехское ущелье,  образуемое двумя массивными отрогами Главного хребта. Один отрог прикрывает ущелье с востока,  другой - с запада; на линии, соединяющей южные оконечности отрогов,  стоят крайние, на границе с лесом дома лагодехцев.  Между отрогами  проходит обрывистый хребет, называемый местными русскими  «Средний Бугор» и служащий водоразделом для двух главных речек ущелья – Лагодехисхеви (Лагодех-ор) и Шромисхеви (Анцаль-ор). Речки мелкие, неширокие, летом часто пересыхают, чем  составляют проблему  купанию  детворы и поливу огородов местными жителями. Во время затяжных дождей эти  речки переполняются  водой, которая со страшным ревом несет тысячи тонн камней, песка, земли и поверженных  потоком деревьев.

Лагодехские охраняемые территории (заповедник)

С севера ущелье замыкается горой Хочал-даг, трехтысячная высота  которой препятствует доступу  в ущелье холодных масс воздуха из России.

По направлению к югу ущелье, постепенно расширяясь, выходит в Алазанскую долину, открывая  тем самым свое нутро прямым  лучам солнца.  Небо над Алазанью почти всегда безоблачно и поэтому ущелье большую часть года залито солнечным светом.

Географические особенности ущелья способствуют образованию в его низовьях  парникового эффекта. Воздух летом здесь как в русской бане:  теплый и влажный - из-за обилия солнца и из-за бесчисленных родников и серных источников, бьющих в ущелье едва ли не из-под каждого камня.

У  входа в ущелье, с юга,  расположен  Лагодехи, основанный в первой половине 19 века отставными солдатами и офицерами квартировавшего здесь русского полка. Казаки и солдаты стояли тогда живой стеной между аварцами и грузинами, не позволяя первым вторгаться в пределы Грузии.

Буйство лагодехской природы

Лагодехское ущелье – единственные в  Закавказье континентальные субтропики.

Классические субтропики, те, что на берегах теплых морей,  в Закавказье можно встретить только на побережье Черного моря и на Талышском побережье Каспийского.  А чтоб субтропики да без моря – только в Лагодехи. Субтропическое чудо Лагодехи невелико по размерам, около  10 километров вверх по ущелью, и 5-6 километров – в ширину. На этом карликовом участке земли расположилось невиданное по своему богатству зеленое царство, насчитывающее более полутора тысяч разных ботанических видов. Здесь обитают эндемики, цветы, которые не растут более нигде в мире. Высокий и густой лес в низовьях ущелья увит плющом, который длинными лианами свисает с деревьев.

Но стоит немного удалиться от Лагодехи в любую из сторон, как климат, а за ним и растительность,  резко меняются. Яркая зелень уступает место  невысоким чахлым деревьям, степному кустарнику, сухолюбам  и сожженной солнцем траве.  В октябре Кахетия уже погружается в осеннюю спячку,  на всем пути от Тбилиси до восточных границ страны  деревья стоят голыми,  с облетевшей листвой, и только в Лагодехи природа все еще играет  зелеными  красками лета. Под напором мягкой осени  ландшафт сереет лишь  к середине ноября, но уже в декабре на солнечных пригорках    появляются первые вестники близкого тепла - одиночные примулы, одуванчики и фиалки. Это  робко заявляет о себе первая, ранняя весна (Л.Ф.Млокосевич, 1897), вторая же, настоящая, горячая и буйная придет в марте-апреле. Перед Новым годом на приусадебных участках  лагодехцев еще можно полакомиться ягодами поздней малины. В январе тепла в воздухе становится больше,  в лесу пробуждаются  новые цветы и растения. К концу месяца  число их достигает почти трех десятков.

Секрет лагодехских локальных субтропиков  ученые видят в том, что Лагодехское ущелье каким-то образом избежало непосредственного

Высокогорные озёра заповедника

влияния ледникового периода.  Поэтому растения колхидского типа, некогда покрывавшие территорию всей Грузии, вымерли во времена ледниковой периода везде,  кроме Лагодехского ущелья. Климат ущелья, близкий к субтропическому,  позволил выжить лапине, клекачке, величественному клену и другим зеленым «ветеранам»  доледниковой эры.

В ущелье множество рек и речушек, более тридцати водопадов, непроходимые  ущелья,  пещеры,  озера, альпийские луга… Богатство, первозданность, красота и неповторимость природы Лагодех  явились решающими мотивами для заповедания Лагодехского ущелья.

Произошло это  в  1912 году. Тогда, благодаря полувековым трудам и энтузиазму  одного из поселенцев Лагодех, участию ряда  российских ученых,  инициативе Императорской Академии Наук и усилиям администрации Кавказского края,   Лагодехское ущелье с 3500 десятинами земель  стало одним из первых  заповедников Российской империи.

Как случилось, что  именно  безвестный, окраинный  Лагодех, населенный  в то время менее чемт тремястами душами русских поселян, стал едва ли не первым заповедником Империи?  Как это происходило? Чьими стараниями? Кто привлек внимание ученых к этому уникуму природы?  Кто первым сказал, что природу Лагодех надо беречь и защищать? И кто откликнулся на этот зов?

                                                            Людвиг Млокосевич: Первооткрыватель   

Людвиг Францевич Млокосевич

В 1831 году в Варшаве, в семье польского генерала Францишека Млокосевича и Анны Яниковской, произошло прибавление. Родился мальчик, третий в роду, названный  Людвиком  ( сам Млокосевич  по-русски писал свое имя как «Людвиг», в связи с чем я счел нужным в своем повествовании также называть его Людвигом – автор).

Только двое из рода Млокосевичей, Людвиг и отец его Францишек,  станут  персоналиями «Польского биографического словаря», энциклопедии знаменитых людей Польши.  Первый как прославленный военачальник, второй, как  известный натуралист и  исследователь природы Кавказа и Персии.

Лагодех стал для Млокосевича второй родиной. Здесь он жил, здесь он похоронен. Здесь к нему пришла  слава одного из пионеров исследования природы Кавказа, отсюда он сделал свои первые шаги в историю науки, чтобы навсегда остаться в ней в рядах знаменитых охотников за растениями (Элис М.Котс).

Самобытность, образованность, самоотверженность, бескорыстие, с какой он отдавал себя служению науке, сделали из него живую легенду. А еще – образ жизни. Вдали от цивилизации, в близости с  природой,  с минимумом контактов с людьми, с отрицанием эксплуатации и насилия.  Ревностный последователь идей Руссо и Толстого, он на примере собственной жизни пытался доказать, что его идейные учителя – правы, что можно жить в гармонии с природой, питаться трудом своих рук и не принуждать к труду на себя других людей. В своей усадьбе, расположенной на окраине местечка, у входа в Лагодехское ущелье, он создал собственный мир - «государство в государстве». Социальные институты, право считал ненужной выдумкой, средством насилия над личностью. Детей в школу не отдавал, сам учил их разным языкам, математике, ботанике и зоологии.  Целыми днями он и члены его семьи пропадали среди природы, в которой глава семьи видел «гарантию душевной чистоты».  Жизнь в этом изолированном от общества «государстве» протекала по своим законам, и тем, кто попадал в этот мир, с восхищением рассказывали  об увиденной ими семейной идиллии.

Научный сотрудник Ботанического Сада Императорского Юрьевского Университета Болеслав Гриневецкий, посетивший Млокосевича в Лагодехах в 1900 году, писал в своих воспоминаниях: «Среди собравшейся  за столом семьи бегали собачки, по плечам и столу  прыгали

Дом Людвига Млокосевича в Лагодехах

прирученные птицы, а одна из прирученных галок, передразнивая младшего сынка, орала время от времени «Папаша!» Если кто из собеседников хотел напиться воды, то брал со стола  кувшин или стакан и шел к  подножью большой липы, откуда пробивался источник чистой воды. Если хотел кто-то умыться или помыть руки,  то направлялся к берегу потока, куда все мужчины ходили каждое утро. Над другим ручьем, огибающим домовладение, было специальное место, предназначенное для женщин. Со смехом  хозяин мне рассказывал, что как-то его барышни прибежали с криком и полураздетые: на то место, где они обычно купались, явился медведь – попить воды» .

Читая эти строки, кажется, будто Млокосевич для устройства жизни своего семейства «на природе» в качестве практического  пособия использовал книгу «Эмиль или о воспитании»  Руссо, в которой тот приводит  описание сада царя Алкиноя из седьмой книги «Одиссеи» - так удивительны некоторые совпадения.

         «Два там источника были: один обтекал, извиваясь,

         Сад, а другой перед самым порогом царева жилища

         Светлою струёю, и граждане в чем черпали воду».

« … Что-то в нем было от Ж.Ж.Руссо, - пишет далее о Млокосевиче  Б. Гриневецкий, - этого воюющего с обществом и с самим собой великого поклонника природы, который чувствовал себя счастливым, собирая растения на отдаленных прогулках и в поездках и который говорил о себе: «Когда собираю растения, я не могу себя чувствовать несчастным».

По воспоминаниям современников, Людвиг Млокосевич оставлял от общения с собой лучшие впечатления:  обаятельный собеседник, человек с кристаллически чистой душой, исключительной честности и рыцарской прямоты,  идеалист  с восторженно-юными взглядами на науку и на жизнь. Все, кто его знал,  отзывались о нем с большим уважением, но почти всегда добавляли при этом: «чудак».  «Оригинал, каких мало», – написал о  Млокосевиче директор Варшавского Зоологического кабинета при Варшавском университете Владислав Тачановский.  Когда Константин Браницкий, меценат музея, прослышав о необычной жизни польского дворянина в дебрях Кавказа, загорелся желанием ехать в Лагодех, Тачановский принялся его отговаривать: дескать, дикие горы Лагодех не для уважаемого пана, а только для привыкшего к трудностям Млокосевича. Всякий, кто только мог, старался посетить Лагодех, чтобы увидеть   эту легендарную особу.  «Быть на Кавказе и не видеть вас,- сказал однажды Людвигу Францевичу один из таких путешественников, - все равно, что быть в Риме и не видеть папу».

Свою любовь к природе Людвиг обнаружил в юном возрасте, но строгий отец мечтал сделать из сына военного. Годы, проведенные по настоянию отца  в кадетском корпусе, Людвиг запомнил как страшное насилие. Отец умер, когда юноше было 14 лет. Он  тут же  оставил училище, вернулся домой  и с головой  ушел в изучение ботаники, зоологии, минералогии.

Дом Млокосевича находился рядом с этим местом - у входа в Лагодехское ущелье

Бредил Кавказом, рассказов о котором наслушался от стоявшего неподалеку от  имения  сестры под Варшавой  кавказского полка. Желание увидеть Кавказ было столь велико, что в возрасте 22 лет он  с радостью отправился на Кавказ, чтобы приступить к воинской службе в чине поручика Тифлисского гренадерского полка, стоявшего тогда штаб-квартирой в Лагодехском военном укреплении на Лезгинской кордонной линии.

Природа Лагодех поразила юного поляка. Все свободное время он бродил неподалеку от укрепления, удивляясь буйству и необычности местной флоры. Шла война с горцами, но молодой поручик воевал неохотно.  Отвращения к войне не скрывал, что привело к конфликту с сослуживцами. Тогда  начальство, видя склонности новичка и стараясь погасить конфликт,   определило Млокосевичу  заняться устройством полкового парка.

С заданием  он справился блестяще. Обширный парк, разбитый им на южной окраине Лагодех,  стал  лучшим в Кавказской армии.  В нем нашли приют невиданные для  этой части Грузии американские таксодиум и веллингтония, японский гинкго, лириодендрон, магнолии, группа лиан. Чтобы смягчить русским солдатам тоску по родине, Млокосевич доставил с гор 300 березок и посадил их в Лагодехах. Заложил фруктовый сад, саженцы из которого раздавал местным жителям, положив тем начало  процветавшим в 19 веке фруктовым садам Лагодех и Закатальского округа.

Грузинский исследователь Андрия Капанадзе, оценивая труды Млокосевича по разведению в Лагодехах парка и сада,  спустя сто лет назовет его пионером лесокультурных начинаний в Кахетии.

Успех польского «бонжура» («бонжурами» в Кавказской армии низшие чины называли офицеров, знавших французский язык – автор) вызвал новую волну интриг и зависти, не выдержав которых  Млокосевич в 1861 году выходит в отставку,  бросает свое  любимое детище,  полковой парк-сад, и отправляется в далекую Персию - «искать забвенья и лечить намученную людьми душу». По возвращении, в 1863 году, его, нагруженного гербариями, семенами и саженцами растений, арестовали на границе  и поместили в  Метехскую тюрьму в Тифлисе. Тогда взволновались аварцы соседних с Лагодехами Джаро-Белокан, и на Млокосевича поступил донос, автор которого подозревал его « в сношениях с возмутившимися жителями Закатальского округа». За арестом последовала  ссылка в Воронеж и запрет возвращаться в Лагодех. Последовавшее после ссылки предписание поселиться и жить в Варшаве было для него мучительным наказанием – он уже не мыслил себе жизни без дикой красы Лагодех. Только благодаря хлопотам родственников, в 1867 году ему  разрешили вернуться в «центр красоты мира», как он когда-то назвал  пленившее его местечко. Вернулся не один, с женой,  воронежской казачкой Анной,   родившей  ему 11 детей.

Дети унаследуют любовь отца к исследованию природы, которая сделается фамильной чертой всего лагодехского рода Млокосевичей. Мне выпала честь быть знакомым  с внуком Млокосевича, Борисом Викторовичем. В 80-х годах прошлого века он работал заместителем директора Абхазской научно-исследовательской опытной станции в городе Очамчира.  Такой же, как и его дед. Идеалист, безгранично влюбленный в природу, беззлобный, необычайно мягкий человек, и - социально беззащитный, беспомощный перед человеческой наглостью, завистью, подлостью  и грубой силой.

Молодая чета поселилась у  входа в Лагодехское ущелье,  подальше от людей, поближе к природе. Людвиг отгородил часть леса и построил большой деревянный дом. Неподалеку шумела горная речка Лагодех-ор, во дворе бил родниковый ключ, на деревьях зрели съедобные каштаны и грецкие орехи, в саду жужжали пчелы и наливались сладким соком виноградные грозди. И опять точь в точь  как у Руссо: «Там разведен был и сад виноградный, богатый…»

Жил сын генерала подобно другим поселянам. Выращивал табак и виноград, разводил фруктовый сад, завел огород, держал большое хозяйство домашней птицы и скота, имел пасеку. Почти 20 лет проработал лесничим Сигнахского уезда, получая скромную и совершенно недостаточную для его большого семейства зарплату. Все свободное  время отдавал изучению природы.  Свое место  в науке обозначил «в собирании различных предметов естествознания» – животных, насекомых, бабочек и растений - и их поставке музеям России и Европы, ученым и частным лицам. Для этого много путешествовал  по Дагестану, Закавказью, Персии. Выписывал научные журналы и книги, отслеживая все новое, что происходило в биологической науке того времени.

Среди его самых известных открытий эндемик Лагодехского ущелья, желтоцветный пион Млокосевича, Кавказский тетерев Млоксевича, Леонтица Смирнова, Эльдарская сосна Медведева, Кавказская саламандра Ваги. Всего же Млокосевичем открыто около 60  видов растительного и животного миров. Современники отмечали необычную скромность Млокосевича,  «черту весьма несвоевременную», из-за которой он даже систематически обработанные наблюдения за некоторыми областями естествознания отдавал в полное распоряжение других,  не желая выставлять свое имя».

В своей усадьбе Млокосевич заложил  ботанический сад, продолжая начатые во время службы опыты по акклиматизации и разведению новых для Лагодех растений и деревьев – чая, маслин, цитрусовых, железного дерева, пробкового дерева, джута, сорго, рами, павловнии, японской хурмы, бамбука...  Сад жив до сих пор,  но заметно поредел: из-за естественной смерти деревьев и из-за людского варварства.

На рабочем столе Млокосевич – тетрадь, в которую он записывает свои наблюдения за природными явлениями в Лагодехах.

«1876 год. Дек. 25. Одуванчик (Taraxacum officinale) цветет. 1877 год. Января 1. Безвременник (Merendera caucasica), одуванчик (Taraxacum officinale) цветут. Янв.6. Цапельник (Erodium cicutarium), подснежник (Galanthus nivalis) и Veronica sp? цветут.

Янв.12. Primula aucalis расцвела. Янв.14. Фиалка (Viola odorata) расцвела. Янв.15. Молодая черемша на базаре продается. Янв.29. Пчелы видны с поноскою»…

Пион Млокосевича. Одно из открытий лагодехского натуралиста

И так – из года в год, до конца своих дней, он фиксировал в своих тетрадях жизненные циклы лагодехской природы. Зато потом, когда Лагодех накроет табачная лихорадка и никотиновый пришелец  начнет теснить сады и леса, он поднимет свои старые тетради и покажет, какой губительностью сказалось разведение табака  на климате местечка.

Результатом наблюдений явились опубликованные Млокосевичем в 1879 году «Заметки о периодических явлениях природы в окрестностях уроч. Лагодехи (Сигнахского уезда, Тифлисской губ.)» - первый научный труд о природе Лагодех. Через 20 лет, в 1897 году, вышла вторая публикация, «Заметки о цветении растений в окрестностях местечка Лагодехи, Сигнахского уезда»,  подытожившая итоги 30-летних наблюдений.

Млокосевич переписывается со многими известными учеными своего времени, организует для них научные экспедиции по Закавказью. В Лагодех приходят письма из разных концов России и Европы,  обратно уходят посылки  с образцами новых, неизвестных науке видов. С Млокосевичем состоит в переписке знаменитый французский географ Элизе Реклю, лагодехский корреспондент  поставляет ему  ценные сведения о природе, флоре и фауне Кавказа.

Кроме того, он пишет. Небольшие статьи и заметки для кавказских изданий: об исчезании полезных животных, о щадящих способах лесосечной рубки, о последствиях человеческого вторжения в природные процессы, о стихийных явлениях…  В отделе редкой книги Харьковского университета мне удалось разыскать около 50 публикаций, но это, думается, далеко не все из опубликованного моим славным земляком.

Со временем к Лагодехском натуралисту приходит признание. За вклад в биологическую науку, обогащение ботанических садов и зоологических музеев Юрьева, Петербурга, Тифлиса, Москвы Варшавы, Парижа многочисленными экспонатами Людвиг Млокосевич награждается  Серебряной медалью Императорского Русского Географического Общества, Большой Золотой Медалью Парижского общества Акклиматизации, а в 1896 году избирается  членом-корреспондентом Зоологического Музея при Императорской Академии Наук в Санкт-Петербурге.

К  концу 19 века Европа начинает осознавать губительность человеческого влияния на природу. Главной фигурой в начавшемся движении в защиту природы становится немецкий профессор Конвенц. Он воскрешает понятие «памятника природы», принадлежащее  Александру фон Гумбольдту, и становится яростным  пропагандистом защиты природы.

Идеи Конвенца  в России подхватил академик Бородин. Он не скрывает своего восхищения перед Конвенцом и дает высокую оценку его деятельности, видя в ней поучительный пример того, каких результатов может достигнуть   человек,  фанатически преданный  своей идее.

Штраух Александр Александрович, директор Зоологического музея в Санкт-Петербурге (1832-1898)

А в Лагодехах живет свой Конвенц – Людвиг Млокосевич. В 1898 году, в те же годы что и Конвенц в Германии,  67- летний житель Лагодех пишет письмо директору Зоологического музея, академику А.А.Штрауху (приводится с сокращениями - автор):

«Лагодехи, 1.ХП.1889

Милостивый Государь Александр Александрович,…уже давно я преследую один вопрос, ниже я излагаю все его подробности; он мне кажется довольно животрепещущим… Я здешний старожил и вижу что делается, помню, что было, знаю, что есть и представляю себе, что будет … Прежде в одном гаю за какие-нибудь полтора часа можно было убить красного зверя штук 30. Теперь же охотники охотятся часто по несколько дней и возвращаются с пустыми руками и жалуются, что зверя не стало, что тот куда-то скочевал. В таком же размере уменьшается и птица….».

Будь его воля, он вообще бы запретил охоту. Ведь охота не более чем дурная склонность, считает он, такая же вредная для человека страсть, как курение или пьянство, так как уничтожает великолепный дар природы - жизнь.   Сам он давно не охотится, предпочитая любоваться зверушками на воле и с болью вспоминая, каким был поначалу, по приезде на Кавказ, заядлым охотником.

Серна. Лагодехский заповедник

«И потому я вижу эту грустную картину скорого будущего, - пишет  он министру, - как здешние оазисы редчайшей жизни превратятся  в скучнейшие пустыни и целые страницы интереснейшей зоологии погибнут для потомства навсегда».

Первым в мире осознавший богатство и хрупкость природы Лагодех, он приглашает к себе  всех,  кто, по его мнению, профессионально сможет оценить уникальность ущелья. И к нему, завороженные его рассказами, заинтригованные его славой,  его бескорыстием и гостеприимством, едут  ученые и путешественники, искатели впечатлений и туристы.  Профессор Юрьевского университета Н.И.Кузнецов, сотрудник этого же университета Фомин, управляющий Боржомским ущельем, ученый П.З. Виноградов-Никитин,  ботаник из Юрьева Б.Гриневецкий, сотрудники Тифлисского ботанического сада, кандидат Московского университета Кашкин, А.П.Семенов-Тян-Шанский,  орнитолог Динник, ботаник Медведев. Энергия, любовь, преданность Млокосевича делу защиты всего живого вызывает  симпатию его гостей. Он умеет убеждать – и число сторонников его идеи заповедания ущелья растет.

До самой смерти, наступившей в 1909 году, почти полвека своей жизни, неистовый лагодехский Конвенц  жил одной идей – сохранить в первозданности Лагодехское ущелье.

Он умер, не дожив до объявления  ущелья заповедным,   всего трех лет.

                       Елим Павлович Демидов Принц Сан Донато:  Невольный защитник  

Слева направо: Елим Павлович Демидов принц Сан-Донато, Анатолий Октавович Жонес- Спонвиль и Анатолий Павлович Демидов. Нижний Тагил, начало 20 века

Каким уж образом один из богатейших людей России, уральский горнопромышленник Елим Демидов прослышал о Лагодехах – неизвестно.  В воинском полку, как и во всех полках Кавказской армии,  была  специальная охотничья команда, которая  добывала для полковой кухни мясо диких животных. Наверное, кто-то из служивших в Лагодехах солдат или офицеров рассказал  Демидову  о богатом красным зверем местечке и тот, большой любитель охоты,  загорелся желанием  заполучить Лагодехское ущелье для своих охотничьих затей. Сделать это было несложно:  кому-кому, а Елим Демидову, егермейстеру  двора Его Императорского Величества, вряд ли кто-то посмел бы отказать в прошении.

В 1903 году казна сдала ущелье в аренду Демидову.

Млокосевич, оставивший к этому времени должность лесничего, встревожился: что ждет лагодехскую природу? Как с ней обойдется  приближенная к Императору особа и владелец многомиллионного состояния?

Демидов к делу отнесся основательно. В Лагодехах, на той же улице, где жил  Млокосевич, метрах в пятистах южнее от  его усадьбы, он построил свою охотничью резиденцию – одноэтажный  деревянный дом. Недалеко от  дома, по соседству с воинскими казармами,  построил жилье для управляющего охотой и десяти человек стражи.

В стражу  взял тушин, которые были самыми умелыми на Кавказе  охотниками и особо славились своим непревзойденным искусством лазать по скалам и преодолевать  непроходимые горные чащи. Млокосевич знавал тушин по прошлым годам. Почти каждую зиму они пробирались в лагодехские горы немалыми группами, устраивались там на зимовку, добывая за зиму огромное количество туров, оленей, кабанов и другой крупной дичи.  Никто не знал так хорошо сокровенные уголки  лагодехских гор и повадки обитающего в них зверя, как пришлые тушины.

Охотничий домик Елима Демидова принца Сан-Донато на улице Важа Пшавела (26 комиссаров)

Для пресечения незаконных охот на арендуемой территории Елим Демидов поставил на  западном склоне горы Нинигори и в ущелье  реки Мазым-чай  два сторожевых пункта с жилыми домами, где постоянно дежурили его егеря. Тушины обращались с нарушителями весьма и весьма строго. А после того, как убили одного из охотников, попытки незаконного проникновения на арендуемые территории прекратились вовсе.

Ущелье, освобожденное от вмешательства человека, вскоре зажило своей естественной  жизнью. Животные  размножились в баснословных количествах.  Стада туров в 300-500 голов стали совершенно обыкновенным явлением; по горам, спускаясь до самых Лагодех,  бродили сотенные табуны серн. Туры и серны,  увеличившись в количествах, привели к небывалому росту числа закавказского барса (пантеры),  самого кровожадного хищника лагодехских гор. Специальных охот на пантеру не вели, но  даже при случайных встречах, вынужденные  к обороне, егеря убивали по  одной, а иногда и по две-три пантеры в год.

Дикий кабан, который раньше прятался от человека в самых глухих уголках ущелья,  заполонил буквально все лесные чащобы и часто забредал в огороды лагодехцев. Чрезвычайно размножилась куница, встречавшаяся в  годы, предшествовавшие демидовской аренде,  все реже и реже.

Тушины, служившие егерями у Демидова, отличались бескомпромиссностью в отношении браконьеров

Посещал ли сам Демидов когда-либо Лагодех – неизвестно.  Если и посещал, то крайне редко. Да и до Лагодех ли было этому  чрезвычайно занятому человеку, если он и на свои-то уральские заводы за всю свою жизнь  смог выбраться всего три раза? И дорога  в те времена от Санкт-Петербурга до Лагодех была немалой. Неделю в один конец и  столько же – обратно. А вот младший брат Елима в Лагодехах был  и убил здесь за   7 дней охоты  двадцать два тура, восемь серн и одну косулю. Похоже, что это была и вся та плата, которую заплатило ущелье за время своего небывалого благоденствия.

Что могло двигать Демидовым, когда он взял под свою защиту Лагодехское ущелье?

На переломе веков в Европе признаком просвещенности и прогрессивности, своего рода модой, стало считаться милостивое отношение к дикой природе, забота о ее сохранении. Состоятельные европейцы брали  в аренду участки дикой природы и  устраивали на них станции для защиты птиц, приюты для альпийских растений.

Елим Демидов был европейцем - и  по духу, и по образу жизни. Знал несколько языков, подолгу проживал в Европе. Даже по внешним признакам он старался не отличаться от знатных европейцев. Для звучности и авторитетности  носил  титул  Принца Сан-Донато, купленный в свое время вместе с имением одним из его предков за два миллиона у  Леопольда, великого  герцога  Тосканского. Стремлением Демидова следовать  прогрессивным в Европе идеям можно объяснить тот факт, что став временным хозяином  ущелья, Демидов  запретил  в нем все охоты, лишь единственный раз сделав исключение для родного человека. Возможны, конечно,  и другие версии.

Как бы то ни было, Елим Демидов принц Сан Донато фактически ввел в Лагодехском ущелье заповедный режим, вольно или невольно оказавшись причастным к сохранению и защите его природных богатств.

Память о Демидове в Лагодехи осталась в виде названий отдельных мест заповедника.  На «лысых» горах, неподалеку от границы с Азербайджаном, есть «демидовские осыпи»  (русские лагодехцы говорят «осыпя», с ударением на «я»). На склоне одной из гор расположена  «Демидовская пещера».

На улице  Важа Пшавела сохранился охотничий домик Демидова.

Демидовские осыпи нанесены на топографическую карту Лагодехи 1990 года издания.

                                                                                 Окончание см. Часть 2

Фото(сверху вниз): 1,4 - Леван Осипов.  2- Валерий Огиашвили 3,7,8,11- Пётр Згонников. 5.Из архива автора 6. Из архива Валерия Огиашвили. 9 -Шота Эриашвили.  10 - c сайта  geg.chem.usu.ru. 12 - c сайта ethnomuseum.ru

Просмотров: 7646

Комментарии к статье:

Добавить Ваш комментарий: