На охоте Худ. Жан Батист Удри (1686-1755)

Людвиг Млокосевич (1880 год): "Но что дичь исчезает в огромных размерах, это истина, против которой спорить никто не будет, и в этом случае виновата не природа с целой массой причин, способствующих уменьшению дичи, и не хищные звери и птицы, а виноват только один человек". 

В 1879 году Людвиг Млокосевич получает должность лесничего Сигнахского уезда Тифлисской губернии и уже через год, в 1880-м, публикует в газете «Кавказ» статью «К слову об охоте», в которой выражает свою обеспокоенность «ввиду чрезмерного исчезновения в здешнем крае» хищных животных и птиц, приводит свою классификацию охотников и высказывает мнение об учреждении охотничьего клуба или Общества акклиматизации, которые занимались бы защитой, а при необходимости и разведением животных.

Появление такого рода статьи не случайно.

Еще во времена воинской службы в Лагодехи (1853-1861) Млокосевич, поначалу заядлый охотник,  пришёл к мысли, что охота в том виде, в каком она существует, приведёт впоследствии  к пагубным  для природы  результатам. Тогда же он принял решение навсегда оставить охоту.

"Вначале я сделался здесь также страстным охотником, но всякий раз, когда от моего выстрела падал раненый олень или красивый фазан и мне приходилось добивать страдающее по моей вине животное, я испытывал неприятное чувство… это возбудило во мне вопрос: «Есть ли необходимость в этих убийствах? Охота – достоинство или недостаток?»  И я пришел к заключению, что охота, не думающая о сбережении зверя, есть страсть, и, как всякая страсть, она глушит в нас силу здравого рассудка…  производит громадный ущерб в экономии природы и даст, хотя незаметным образом для большинства, весьма печальные результаты впоследствии. Кроме того, я пришел к заключению, что вообще жизнь красивее смерти, и я себя убедил оставить навсегда охоту и с тех пор сделался горячим защитником жизни» (Автобиография Л.Ф.Млокосевича, 1891).

Получение должности лесничего явилось ключевым моментом в формировании Млокосевича в качестве идеолога и практика защиты природы. 

Раньше он мог лишь рассказывать жителям Лагодехи о вреде бесконтрольной, не регулируемой разумом и законами охоты, но ничего не мог поделать, чтобы воспрепятствовать ей. Да и аудитория у него была никакая, сотня мужиков-слобожан, сплошь вооружённых и вынужденных охотиться не так забавы ради, как для пропитания семей. И трибуны, с которой мог бы высказываться, у Млокосевича не было - только знаменитый стол во дворе усадьбы под липой, встречаясь за которым с приходившими к нему с разными вопросами односельчанами, он мог пропагандировать свои идеи. 

Другое дело - старший лесничий, человек на государевой службы, облечённый правами и защищённый законами. К прежним убеждениям Млокосевича прибавился недостающий компонент - власть, возможность на законном основании пресекать как "усиленное и бесцельное уничтожение зверя и полезных птиц»,  так и любое посягательство на их жизнь.  И аудитория у него резко увеличилась, слова его в защиту природы стали слышны на всём Кавказе и в России.

В 60-х годах прошлого года, через полвека после смерти Млокосевича, когда я был школьником, в Лагодехи, помню, всё ещё время от времени можно было слышать о том, как несговорчив, как бескомпромиссен  был с браконьерами Млокосевич.  

Назначение на должность главного хранителя лесов имело для Млокосевича ещё ту положительную сторону, что он мог видеть проблему защиты природы изнутри, из ежедневного исполнения своих обязанностей лесничего, из законодательных материалов, из опыта других лесничеств и из ведомственной статистики.

Статья «К слову об охоте» - первый материал Млокосевича по природоохранной тематике. Отныне возбуждение общественного интереса к вопросам защиты природы станет одной из главных тем публичной деятельности Млокосевича, он будет неоднократно обращаться к ней в своих статьях и письмах, что приведёт в конечном итоге к превращению Лагодехского ущелья в заповедник.

                                                                                                   Пётр Згоников, автор сайта

------------------------------

Млокосевич

 К слову об охоте

1880

Номер газеты "Кавказ" с публикацией статьи Л. Млокосевича "К слову об охоте"

Лагодехи (корр. Кавказа). Я собрался было уже отправить свою заметку в газету Кавказ, в которой высказывалось, в виду чрезмерного исчезновения в здешнем крае птиц, мнение об учреждении у нас или охотничьего клуба, или Общества акклиматизации в более широких размерах, с целью защиты оставшейся еще птицы, имеющей для такое разнообразное значение, и разведения ценных видов её вновь в тех местах, где она совершенно исчезла, как вдруг, в № 198-м той же газеты, пришлось мне прочесть о необходимости по случаю той же цели учреждения у нас Общества охоты.

Всё высказанное в моей заметке было так согласно с мнением охотника, что я отказался от неё во избежание повторения того же, но, как вопросы охоты меня всегда интересовали (я сам когда-то был охотником), теперь же во многих местах и общество начало заниматься этим вопросом и разрабатывать его, то поэтому желаю ещё кое о чём поговорить на эту тему: именно, в одном только месте, имеющем, впрочем, второстепенное значение, я не согласен с мнением охотника К., где он говорит о чрезмерном размножении в настоящее время хищных птиц  и зверей. Насколько помню прошлое здешнего края (лет 27 тому назад) и теперешнее, я прихожу к противоположному заключению и говорю, что в настоящее время в здешенем крае число хищных животных и птиц не только не увеличилось,но стало значительно меньше. Оно понятно: пища всякого хищника – всевозможная дичь. Дичь исчезает, исчезает и пища хищника с ней, где же данные для его размножения? При исчезновении дичи хищный зверь и птица должны или переселяться в местности более обильного для себя корма, или, ежели они остаются на своих местах, то их существованию угрожают постоянно усиливающиеся разные усложнения, как-то: им приходится терять более времени, более утомляться, более подвергать себя опасностям и всё это для того, чтобы добыть себе пищи менее и даже часто испытывать голод. Такие условия непременно должны вредно влиять на организм животного и ограничивать его способность к размножению. Жизнь домашних животных ясно это подтверждает: хорошо кормленная курица будет хорошо нестись; убавьте ей корму – количество яиц станет получаться меньше. То же и с собакой: кормите получше суку, она ощенится два раза в год; не кормите её удовлетворительно, - она в два года один раз даст щенят, и то в небольшом числе. То же самое повторится и с другими домашними животными и, разумеется, со всяким животным.

Скорее, можно допустить, что от недостатка пищи хищный зверь и птица делаются смелее, так сказать – нахальнее; чаще мы их видим около своего дома, и поэтому хочется нам верить, что их стало больше, иначе придётся согласиться, что голод способствует размножению, а достаток пищи производит обратное явление. Но что дичь исчезает в огромных размерах, это истина, против которой спорить никто не будет, и в этом случае виновата не природа с целой массой причин, способствующих уменьшению дичи, и не хищные звери и птицы, а виноват только один человек. Для примера возьмём следующее положение, которое, вероятно, многие испытывали, может быть и случайно на своём веку: не будем в продолжении нескольких лет охотиться, не будем за этот промежуток времени бороться и со всеми природными условиями, ограничивающими количество дичи, оставим на то же время в полном покое и всех хищных животных и птиц, - что же мы увидим по истечении срока? Наверно, незначительное усиление хищных зверей и птиц, но усиление всякой дичи в гораздо больших размерах. Следовательно, быстрое исчезновение дичи приписать нужно только одному человеку; но в осуждении нужно быть справедливым: не всякий грешен в этом деле. Сельский житель, хотя любит иногда поохотиться и полакомиться дичью, но, за весьма редкими исключениями, он не опасный её враг; дичь своего околотка он не переведёт, и потому по силе уничтожения дичи его можно присоединить к первому разряду врагов её, к которому относятся все природные враждебные причины и хищные звери и птицы. 

Самый опасный враг дичи, разумеется, охотник; но и здесь нужно оговориться: не всякий охотник истребитель дичи. Долго наблюдая охотников, я заметил в них три выдающихся типа: 1) охотник-промышленник; 2) охотник-любитель метких выстрелов; и 3) охотник-любитель охоты – настоящий охотник.

Статья Л. Млокосевича "К слову об охоте" в газете "Кавказ"

Охотник-промышленник не увлекается природой наподобие остальных охотников; его главный интерес только, чтоб число убитой дичи было по-возможности больше. Он со спокойной совестью выбьет последних фазанов, турачей и самую дорогую дичь, потому что всё это деньга! Он рассуждает: «не я убью, всё равно, товарищ убьёт, зачем же давать ему это преимущество?» Он не оглядывается, что за ним делается, не думает о будущем, даже о своих близких желаниях. Он только один для себя на свете, со своею сегодняшнею деньгою. Это самый непривлекательный тип, это разбойник-охотник. Ни один из них не нажил состояния от охоты, между тем всякий от этой же охоты поторопил свою жизнь: редко кто из них переживает за 50 лет, но и этот короткий век останется памятен своим ущербом для страны. Охотник-промышленник большею частью житель здешних штаб-квартир – поселенец из отставных или бессрочных: часто и детям своим он передаёт способность промышлять таким образом, и тогда те не уступают своим отцам. В других русских поселениях Закавказья охотников-промышленников нет.

Охотника-любителя метких выстрелов, хотя многие из них вовсе не стреляют метко, главное занятие не охота; но ради выстрела и он обо всём забудет. Охотник-промышленник бьёт ценную дичь: фазана, курочку, турача, любитель метких выстрелов всё это тоже бьёт; последних, то есть фазанов и турачей, ежели они только попадутся ему под руку, он тоже немедленно выбьет, но за неимением ничего лучшего, он будет бить всякую птицу. Дрозд тогда делается для него фазаном, синица – перепёлкой, лишь бы ему стрелять и наслаждаться, как дичь падает от его искусных выстрелов. Запрещённого времени для охоты у него нет. Ни прошедшее, ни будущее для него не имеют тоже никакого значения, суждения его далее его выстрела и убитой дичи не идут; он в угаре от своих выстрелов. Не думаю, чтобы и этот тип отличался особым развитием и был высоконравственен. А как любителей метких выстрелов более всех остальных охотников, то и вред, происходящий от них ещё ощутительнее, чем от охотников-промышленников. Любитель метких выстрелов встречается большею частью между военными и теми из них, у которых девиз: «не нам тут жить!». Закавказье по своему положению требует много войск. Много штаб-квартир и постов, разбросанных по здешнему краю, занято ими. Где только военный пункт, то оглянитесь и вы заметите вокруг на большом расстоянии отсутствие дичи. Вдали от штаб-квартир и постов она держится.

3-й тип – любитель охоты – настоящий охотник, тип самый привлекательный. Любитель охоты прежде всего друг природы, тонкий её наблюдатель (впрочем, такая наблюдательность – это общая черта всех охотников. Я часто сожалею, что не нашёлся ещё до сих пор человек, заинтересовавшийся вообще бытом охотников и разъезжавший по здешнему краю, чтобы знакомиться с охотниками всех типов, в особенности с туземными, весьма опытными охотниками, для записывания их охотничьих рассказов. Какой интересный и драгоценный материал он мог бы подарить науке из наблюдений такого количества фактов над органическим миром и вообще здешнею, такою своеобразною и малоисследованною природою, тогда как теперь этот материал, по неразвитости охотников, гибнет большей частью для науки навсегда). Любитель охоты тоже очень любит свои выстрелы, но убивать ненужное количество дичи не будет. Он понимает, что эта дичь, которая доставляет ему столько удовольствия и составляет такое вкусное блюдо для его стола, ценна ещё и в других отношениях, и потому бережёт её, хоть бы даже для того, чтоб охота не прекращалась на будущее время. В запрещённое время он охотиться не будет, не из опасения, что закон запрещает, а убеждения не позволяют ему решиться на это. Последних фазанов никогда не выбьет, скорее он населит место новою дичью. Это самый дорогой тип охотников и дичь при нём никогда не исчезнет. Тип этот встречается изредка во всех слоях общества.

Итак, первые два типа охотников служат только причиной тех печальных последствий, что дичь в здешнем крае в такой короткий промежуток времени в таких огромных размерах исчезла. Их очень много у нас, но количество их, судя по сделанному вреду, вовсе не так велико, как бы казалось. Не думаю, чтобы число их превзошло 1000 человек. Неужели этих господ нельзя убедить, что они в большой ошибке? Мне кажется, многие из них не откажутся от истины и примкнут к числу настоящих охотников, а об остальных следовало бы подумать и охотникам, и остальному обществу, так как они затрагивают общий интерес.

Для примера возьмём Алазанскую долину.

Когда-то известная огромным количеством фазанов, когда фазан продавался по 5 копеек, в настоящее время во многих местах её они совершенно перебиты, и это произошло в каких-нибудь 20 лет. Теперь достаётся дроздам и другим мелким птичкам, которые тоже быстро исчезают. Я сам видел, как один охотник осенью, когда мелкие птицы собираются в большие стада, с двух выстрелов убил более 130 штук птичек; видел, как другой убивал розовых скворцов, летающих тоже большими стадами. Я ему заметил о пользе этих птиц, но оказалось, что с ним нечего было рассуждать. Вкусный обед от этих птичек неужели может вознаградить сделанный от того пробел в природе?

Учёный мир и опыт нам показывают, что при слишком быстром развитии известной сельскохозяйственной отрасли, впоследствии является для неё упорный враг, составляющий несчастье для целых стран. Мне кажется, происходит то же и при слишком быстром исчезновении не вида, а видов птиц, в особенности насекомоядных. Я всегда любопытствую осматривать зоб и желудок у убитой птицы, и из виденного я прихожу к заключению, что фазан, турач и курочка полезны для земледелия: в продолжении года они поедают гораздо более улиток и насекомых, нежели хлебных зёрен. У фазанов, у турачей я видел часто в зобу между жесткокрылыми (Coleoptera ) виды из рода   Anisoplia  (хлебные жуки - П. З.), а куриные не считаются ещё настоящими насекомоядными птицами. Теперь, когда мир насекомых размножается в таких ужасающих размерах и угрожает нам такими потрясениями, когда отряды войск, высланные против него, отступают, сознаваясь откровенно в своём бессилии перед ним, не мешало бы воспользоваться заблаговременно всяким удобным случаем для борьбы с этим, пока для нас заколдованным миром, и к здраво-обдуманным средствам г. Марграфа против «Anisoplia» и целого легиона видов других насекомых не мешало бы присоединить их главных  врагов – насекомоядных птиц. Для этих последних насекомое насущный хлеб: в уничтожении его они не в пример совершеннее человека и никогда перед ним не отступят. Это лучшие наши союзники; за свой труд они не потребуют с нас никакого вознаграждения, только не трогайте, не убивайте их напрасно – и потому всегда, а теперь ещё более, они заслуживают нашего полного покровительства и на словах, и на деле.

Итак, в заключение я скажу: пусть будет охота, но пусть будет она на долгие времена, не только на сегодня. Пусть известные охотники не трогают капитала, который доставляет им такое удовольствие и составляет не только их собственность, а собственность всех; пусть они пользуются только одними его процентами, и тогда их охота будет вполне законна. Но после сделанных уже опустошений, следовало бы сначала подумать, как бы вернуть потерянный капитал: в этом случае Общество охоты, ежели только оно образуется, окажет большую услугу.

                                                                                             Млокосевич

----------------------------

Фото: с помощью Google

----------------------------

Источник: 

Млокосевич. К слову об охоте//Газета "Кавказ "(Тифлис). - 1880. – №251, 10 февраля

Просмотров: 647

Комментарии к статье:

Добавить Ваш комментарий: