Выдержка из письма Людвига Млокосевича о его путешествии в Персию в 1878 году (окончание)
Автор: Людвиг Млокосевич |
Добавлено: 09.03.2021 |
|
Начало здесь
Людвиг Млокосевич: "В миле от столицы силы окончательно покинули больного чарвадара. Заметив хижину прямо у дороги, он слез с лошади и потащился внутрь дома, чтобы отдохнуть, и вскоре там умер. Его товарищ занялся хлопотами с покойником, я же, сам предельно больной, не могу дождаться того часа, когда доберусь до стен Тегерана, где смогу найти полноценный отдых..."
Вторая часть рассказа Людвига Млокосевича о его путешествии в Персию в 1878 году... Опубликовано в 1878 году польским журналом "Przyroda i przemysl".
--------------------------------------------------
Выдержка из письма Людвига Млокосевича о его путешесвтии в Персию в 1878 году (окончание)
|
Людвиг Млокосевич (1831-1909) |
Окончание первой части письма: "Посещение горы Демавенд вызвало у меня сильный интерес к одному вопросу, до сих пор, насколько мне известно, неразрешённому, и поэтому я намерен затронуть его. Этот вопрос касается определения высоты линии снежного покрова в высокогорье".
Начало второй части письма:
Общепринятое и стойкое мнение, в том числе среди людей учёных, что граница растительности в горах не поднимается выше 13000 футов (около 4000 м – П.З.), а в тропиках до 15000 (4600 м – П.З.), мне кажется неоправданным и даже ошибочным. В качестве доказательства я приведу здесь факт, установленный мной в присутствии многочисленных свидетелей в 1875 году, во время моего восхождения на высочайшие вершины Южного Кавказа и Малой Армении
Именно тогда я приложил все усилия, чтобы добраться до пика Ala-Geuze (Алагёз - горный массив на западе Армении высотой 4 090 метров – П. З.)? находящегося на высоте 14000 футов над поверхностью моря. Поднявшись на самую вершину горы, я обнаружил там на ограниченном пространстве, свободном от воздействия солнечных лучей, яркое проявление растительной жизни – цветущую на очень коротком стебле незабудку (Myosotis), Десять человек, сопровождавших меня, также видели эту незабудку и готовы подтвердить мои слова. По возвращении я поделился своим наблюдением с тифлисскими ботаниками, которые, однако, мне не поверили.
|
По дороге в Тегеран. Справа - каравансарай |
Гора Ala-Geuze возвышается величественной вершиной на 40 ° северной широты на южной стороне главного хребта. С южной стороны она примыкает к холодному Анатолийскому плато. Гора Демавенд расположена на 35 ° северной широты. По измерениям Лемма, Демавенд достигает высоты 18 600 футов (5669 м. – П.З.), по исследованиям де Филлиппи - 18 500 футов (5 639 м – П.З.), в то время, как русская экспедиция отметила его на высоте 18… (так в оригинале- П.З.) (По современным данным, высота горы Демавенд составляет 5610 метров над уровнем моря – П.З.)
Демавенд расположен на 5 ° южнее Алагёза. С севера Демавенд примыкает к границе провинции Мазандеран, на юге граничит с иранской пустыней, в которой с конца апреля по октябрь не выпадает ни капли дождя. В окрестностях Демавенда находятся лысые горы, голые вершины которых сильно прогреваются солнечными лучами.
Сопоставление вышеупомянутых обстоятельств приводит к выводу, что граница снежного покрова на Демавенде должна быть выше таковой линии на Алагёзе, соответсвенно должна быть смещены и границы растительности; и действительно, на северных склонах Демавенда немного вечного снега.
В результате моей частой практики восхождения на горы я приобрёл такую уверенность в оценке высоты, что даже без помощи барометра могу определить, где нахожусь, и на этом основании могу с уверенностью сказать, что граница растительности на Демавенда достигает высоты 15000 (4 600 м – П. З.) или даже немного больше.
|
Незабудка, найденная Млокосевичем на горе Алагёз в 1875 году |
Во время моего пребывания в Тегеране я интересовался у знающих людей значением названия «Демавенд», так как ни одна энциклопедия на этот вопрос не отвечает. Я получил объяснение, что слово wend означает «подобие», а в сочетании с существительным - «подобный чему-то...». «Dema» на староперсидском языке дзен означает «река», на польском языке - «дух», «душа», «здоровье». Но такой перевод не приводит к окончательному разрешению вопроса. Другие филологи объяснили мне, что wend на санскрите означает «состояние», «место обитания»; Demawend, скорее всего, можно перевести как «место обитания духов».
Меня озадачило, что история каждой высокой горы cвязана с какой-то необычной легендой. К таковым относятся рассказы о поселениях у подножия Арарата, Эльбруса и некоторых других высочайших гор Кавказа. Я поинтересовался подобными мифологическими историями о Демавенде, и мне рассказали следующее (цитирую почти буквально).
В далёком прошлом в Персии появился иностранный вождь по имени Zachak (Захак) - выходец из Аравии. Завоевав Персию, он обосновался на Демавенде в одной из пещер. Две кровожадные рептилии, впившись в его руки, сосали кровь, пока не приросли намертво к его пальцам. Перепуганный Захак отдал приказ приводить к нему ежедневно четырёх персов, убивать их, а тела отдавать рептилиям, чтобы те питались кровью убитых. Так продолжалось все двести лет, пока Захак правил в Персии. Как-то пришла очередь отобрать четыре жертвы из числа жителей Исфахана, и жребий пал на единственного сына Феллидюка (Феллидюк означает «храбрый»). Отчаявшийся отец отказался понести эту жертву, созвал людей и объяснил им, что подобная участь ожидает каждого, если жители не восстанут против жестокого тирана.
|
Гора Демавенд |
Вскоре десять человек из числа вызвавшихся помогать Феллидюку отправились с ним на Демавенд, предварительно договорившись с горожанами, чтобы они поднялись на вершины гор, окружающих Персию, и дожидались, когда на вершие Демавенда вспыхнет огонь – он будет сигналом об успешном завершения похода и таким образом радостная весть о свержении власти Захака мгновенно распространится по всей Персиии. Так и сделали. И как только загорелся огонь на Демавенде, в тот же миг вспыхнули костры на других горах, возвышающихся над страной. С тех пор персы начали поклоняться огню и чтят его как символ спасения. По сей день показывают пещеру, служивщую приютом Захаку; в пещере чувствуется запах серы.
Возвращаюсь к прерванному описанию моего путешествия.
На склонах Демавенда я почувствовал ноющую головную боль. Хотя я и старался не обращать на неё внимания, она сильно докучала мне, и я боялся, что всё закончится малярией. На обратном пути к нашему посту я выпил дозу хинина, но это не принесло мне ни малейшего облегчения. Боль мешала мне искать насекомых, и я поручил это занятие помощнику, призвав его быть внимательным с мухами, подобными той, что я поймал на лошади и что выскользнула из моих рук, когда я помещал ее во фляжку. Вскоре он поймал одну такую муху, я вам пришлю её вместе с другими насекомыми.
Не теряя времени, я приказал чарвадарам седлать лошадей, а сам двинулся вперёд. Пройдя долгий путь, сильно измученный головной болью, я решил в ожидани прибытия чарвадаров с лошадьми отдохнуть в тени. Скоро они прибыли. Я хотел сесть на лошадь, но увидел, что состояние моего помощника намного хуже моего, силы начали оставлять его ещё на пути к Амулю. Поэтому я отдал ему свою лошадь, а сам пошёл пешком искать подходящее убежище на ночь.
|
Тегеран. Изображение из журнала "Всемирная иллюятрация", 1893 год |
16 миль отделяют нас от Тегерана. Дорога становится всё труднее, пройдя едва версту, мы почувствовали, что не в состоянии двигаться дальше. В изнеможении ложимся на землю, желая освежить тело сном, но такой отдых вскоре превращается в мучение. Изнуряющая жара не даёт возможности уснуть, тогда мы поднимаемся и идём дальше, но через версту история повторяется. Передвигаясь таким образом, на следующий день мы дошли до города Демавенд, лежащего в 7 верстах от поселка Эрейн.
Я не могу понять, почему город носит то же имя, что и гора. Дело в том, гора Демавенд из города не видна, она отделена хребтом других гор, кроме того, город Демавенд не питается ни одним из ручьёв, вытекающих из-под горы Демавенд.
Разбив недалеко от города в тени деревьев лагерь, мы тут же легли спать.
На следующий день моя головная боль не прошла, и это совсем доконало меня. Не лучше чувствовал себя и мой помощник. Меня охватили отчаянные мысли. Я три дня ничего не ел, тело моё совершенно ослабело.
В этом месте я впервые за время всего путешествия встретил жуков из семейства Buprestidae, в множестве вьющихся вокруг деревьев, но я был настолько обессилен, что не смог поймать ни одного.
|
Нищий. Персия |
Мы отдыхали до 7 часов вечера. В это время толпа горожан, пользуясь вечерней прохладой, вышла из стен города и, окружив меня, апатично взирала на такое редкое в этих краях явление. В растущей толпе любопытствующих появились цыгане-калеки, попрошайки. Чтобы избавиться от них, я бросил им три пуле (1 пуле равен полутора копейкам). Вслед за ними появился преисполненный своего достинства дервиш; игнорируя моё положение и мою явную потребность в отдыхе, он начал настойчиво требовать подаяния.
(«Только что вы отделались от нищих, как непременно наткнётесь на дервиша (род секты странствующих монахов). Он прямо перегородит вам дорогу и будет кричать «Я-хак! Я-Али!», т.е. он призывает имя Бога и Али, их пррока. Дервиши не просят, а только взывают к Богу, но зачастую вид их настолько внушителен, и прямо разбойничий, что вы невольно кинете монету в их кокосовую чащу, висящую на руке. Одеты дервиши разнообразно, большею частью – без головного убра, с растрёпанной шевелюрой и бородой; их рожи выглядят довольно свирепо. Дервиши бывают черные и белые; они ходят босыми, в широких белых грязных шароварах, сверх же пояса большею частью совсем нагие или только с наброшенною на плечах козлиною шкурою; в руках, кроме долбленного кокосового ореха на цепочке для милостыни, у них всегда огромная сучковатая дубина, или железный топорик, или железная палка с изображением бычачьей головы на верхнем конце. Изредка вы встретите дервиша на кляче, подаренной ему, или быке: - это дервиш, дущий на богомолье» (Мисль Рустем, 1893).
Бросаю дервишу 3 пуле, но бродяга не довольствуется медью и требует серебра. Спрашиваю его на татарском диалекте.
- У тебя здоровые руки и ноги?
- Здоровые, - отвечает он.
- Ты слепой?
- Зрячий, - был ответ.
- Тогда ты достаточно одарён природой и можешь обходиться без милостыни. Как тебе, молодому и здоровому, не стыдно просить милостыню? Работай вместе со мной и получишь серебро, но своими навязчивыми требованиями ты от меня ничего не получишь. Отойди от меня ...
На это он ответил:
- Я дервиш, и поэтому имею право требовать милостыню, и я не уйду, пока не получу от тебя серебряную монету.
|
Дервиш |
Моя ситуация становится всё более неприятной. Собравшиеся смеются, а настойчивость дервиша усиливается. Предвидя плохой финал этой сцены, я из последних сил попросил проводника принести мне два котелка родниковой воды, которую он тут же вылил мне на голову. Холодная купель отрезвила меня. Помощник последовал моему примеру.
Я приказал седлать лошадей и ехать дальше. Иду будто пьяный, утешаю себя мыслью, что могу ещё хотя бы кое-как передвигать ноги. Вдруг замечаю, что дервиш идёт за нами.
Спрашиваю его снова: куда он собирается вот так нас сопровождать?
- До того места, где ты одаришь меня серебром, - отвечает он.
Я сказал, что не дам ничего, и добавил к сказанному несколько татарских эпитетов. Мой помощник предлагает побить дервиша, но я его удерживаю от этого, объясняя, что этот злодей считается святым. Пройдя так три версты за нами и, видя, что не может добиться своего, дервиш сел у дороги. Мы обогнали его и пошли дальше. Но когда к нему подошли проводники, следующие за нами, дервиш схватил за поводья одного коня, и сказал, что не отпустит до тех пор, пока не получит панабад (по контексту воздаяние, подаяние, милостыня – П. З). Чарвадар, освободив коня, бросает дервишу 15-копеечную монету, но затем, передумав, начиначет требовать возврата. Я обратил его внимание, что это его добрая воля – поддержать единоверца, но я считаю преступлением поощрять таких злодеев и не верну «панабад».
Продолжаю дальше. Я считаю, что дервиш оказал мне невольную услугу, потому что, если бы не его навязчивый визит, мы, вероятно, ещё долго бы отдыхали в тени деревьев в пригороде Демавенда, а завтра могло бы случиться Бог знает что, а так мы идём по ночной прохладе, при полном лунном свете и довольно быстро. Проехав с дюжину вёрст, мы заблудились. Надо было ждать утра. Меня сильно мучила жажда, но у нас не было ни капли воды, чтобы промочить пересохшее горло. Сильно ухудшилось здоровье помощника, у него поднялась температура и усилилась головная боль. Лишь после восхода солнца мы вышли на потерянную дорогу.
Около девяти часов утра мы нашли обочину дороги с вожделенной тенью, и остановились на отдых, улёгшись тут же на земле в ожидании вечера. Облившись несколькими котелками воды, отправились дальше, в Тегеран.
В миле от столицы силы окончательно покинули больного чарвадара. Заметив хижину прямо у дороги, он слез с лошади и потащился внутрь дома, чтобы отдохнуть, и вскоре там умер. Его товарищ занялся хлопотами с покойником, я же, сам предельно больной, не могу дождаться того часа, когда доберусь до стен Тегерана, где смогу найти полноценный отдых. Мои ноги отказывают мне, я собираю остаток сил и с трудом сажусь на освбодившуюся лошадь.
|
Входные ворота в Тегеран Дарвази-йи-Даулат |
После тяжелого переезда, длившегося полтора часа, мы наконец вошли через прекрасные ворота в столицу Персии. Оказавшись в густонаселённом городе, я сразу ощутил неприятный запах, сильную вонь, столь характерную для городов Дальнего Востока. Ничего подобного я раньше нигде не встречал, поэтому назвал этот запах «тегеранским». Замечу, что самый загрязнённый воздух здесь - в каравансарае.
Попросил прохожего показать место почище, он указал на армянский караван-сарай. Я пошёл туда, но лишь войдя в здание, тут же попятился назад. Подхожу к первому же армянину и спрашиваю его на французском языке, есть ли здесь какие-нибудь отели для европейцев. Следуя в указанном им направлении, я вскоре оказался в стенах французского отеля господина Прево. Спустя полтора часа я уже лежал, раскинув утомлённые ноги, на удобной кровати в комнате, куда меня проводила заменившая хозяина хозяйка отеля. Её муж, объяснила она мне, несколько дней назад уехал ненадолго Париж. Здесь я полностью отдался во власть тяжёлой немочи. Лихорадка усиливалась и стала в конце концов невыносимой. Несколько раз я пытался встать с кровати, но всё безуспешно - после каждого усилия я падал в обморок. Предвидя самые плохие для себя последствия, я спросил госпожу Прево о докторе. Вежливая француженка ответила, что единственный местный врач находится сейчас в летней резиденции российского посланника в Зергенде, в 12 милях от столицы.
- А в городе врача нет?
- Рядом с нами, - ответила она, - есть французские сёстры милосердия, они занимаются лечением больных и заботятся о них.
Тревожные мысли не давали мне покоя. Чем мне расплачиваться, если мои деньги почти исчерпаны? Помощи мне ждать неоткуда, её нет и не будет, значит, надо лечиться самому.
|
Тегеран. Мейдан-и-Машк (учебный плац) |
На следующий день я попросил английскую соль, от чего мне стало немного легче. В тот же день выпил дозу хинина. На третий день, после обеда, моя болезнь стала постепенно отступать, и мне стало намного лучше. Когда я почувствовал себя настолько сильным, что занялся планированием своего дальнейшего путешествия, пришёл мой чарвадар, весь в слезах, и стал умолять освободить его от обязанностей сопровождать меня дальше, потому что он должен оказать последнюю услугу своему умершему товарищу: отвезти его тело домой. По этой причине он попросил оплатить ему его труды.
В связи с превышением запланированных расходов, привожу отчёт о финансовых ресурсах, имевшихся у меня в моей нынешней поездке.
Я покинул свое постоянное место жительства в Лагодехи с суммой всего в десять рублей, которые я должен был использовать, чтобы добраться до Баку. Там я рассчитывал найти средства на дальнейшее путешествие, выделенные мне в результате моего письменного обращения в Географическое общество и Общество Натуралистов, с добавлением того, что мне в Лагодех прислали 120 рублей вместо назначенных 300, хотя и этой суммы недостаточно, чтобы покрыть расходы на столь долгое путешествие.
Половина суммы, присланной мне вышеупомянутыми обществами, была потрачена на подготовку к поездке, а также на паспорт, билеты на пароход и т. д. Я получил эту деньги с условием, что должен буду составить отчёт о моём путешествии в оба общества и также представить полную коллекцию моих находок (гербарии, коллекции насекомых, шкур птиц и т.п.).
|
Тегеранский базар |
Я нанял чарвадаров за 2 рубля 66 копеек в день, что серьёзно обременило бюджет путешествия, поэтому, заболев, я был рад избавиться от этого бремени, поскольку невозможно предсказать, как долго мне ещё придётся пребывать в состоянии полной беспомощности. Если бы не моя болезнь, я бы, наверное, смог был
|
На улицах Тегерана |
более точно рассчитать свои финансовые возможности. Между тем, при нынешнем состоянии кассы я не могу даже расплатиться с чарвадаром, так как в моём кармане остались сущие копейки. Критическая ситуация заставила меня подумать о том, чтобы поехать в Зергенде и представиться там [российскому] консулу, объяснить ему своё положение и попросить взаймы 80 рублей, чтобы рассчитаться с проводником и покрыть мои расходы на дальнейшую поездку в город Решт.
Приняв такое решение, я немедленно отправился в Зергенде, где представился российскому дипломату Яну Зиновьеву. Этот вежливый, обходительный и великодушный человек приказал без промедления выдать мне требуемую сумму и, учитывая моё состояние здоровья, - а я был похож на обтянутый кожей скелет или мумию, - выразил желание задержать меня в летней резиденции миссии до тех пор, пока я не наберусь достаточно сил, чтобы продолжить путешествие.
(« В доме русской миссии, выходящем на базар, мы не застали никого – все были на даче (летней резиденции посольства – П.З.) в Заргяндо, и мы однажды утром отправились туда. От Тегерана дорога идет отличной аллеей вплоть до самых садов, темнеющих у подошвы Шимрана, в которых потонули дачи иностранных миссий и загородные дворцы разных ханов, и на всей этой аллее расположены, охраняющие дорогу, солдаты. В первую нашу поездку в Заргяндо, до которой считается всего только 12 верст, мы не попали на настоящую дорогу и, миновав краснокрыший монетный двор, объехали все дачи, прежде чем попали на русскую, спрятавшуюся в густом и тенистом саду на берегу высохшего каменистого потока» (А.Н.Чикин, 1893).
|
"И на всей этой аллее, [ведущей к дачам иностранных миссий], расположены, охраняющие дорогу, солдаты" |
В конце он добавил: «В столице сейчас сильная жара, москиты не дадут вам спокойно спать, а климат в Зергенде гораздо более здоровый, потому что он расположен на 1000 футов (300 метров – П.З.) выше Тегерана, кроме того, здесь врач, который сможет облегчить ваши страдания. Поэтому оставайтесь здесь, поправьте вначале своё здоровье, а потом будете думать о продолжении путешествия. Пренебрежение болезнью в местном климате может привести к самым тяжёлым последствиям ".
Поблагодарив доброго консула за его доброту ко мне, за его разумный совет, который меня полностью убедил, я вернулся в город, где прежде всего расплатился с чарвадаром, с нетерпением ожидавшим моего возвращения. Затем сделал то же самое со счётом, выставленном мне г-жой Прево, и без промедления отправился обратно в Зергенде, где в настоящее время нахожусь на выздоровлении.
В этой очаровательной летней резиденции кроме российской дипломатической миссии находятся представительства европейских государств при шахском дворе: Австрии, Англии и Франции, а также посольство Турции. Рядом со зданием каждой миссии устроен отдельный прогулочный парк. Российская
|
Решт. Мост на старой караванной дороге |
миссия занимает самое великолепное здание с просторным холлом в центре. Фасад дворца украшен фонтанами, бьющими из цветочных клумб. Желанную прохладу в жару здесь можно найти почти на каждом шагу, в тени ив, тополей, платанов, железных (Celtis australis) и многих других деревьев.
Столуюсь я при дворе милостивого консула. За идеально накрытым столом сидит избранное общество, возглавляемое консулом. В 11 часов подают завтрак a la fourchette, в 9 часов вечера - обед, который правильнее было бы называть ужином.
Образ жизни, что я веду в течение нескольких летних дней в резиденции миссии, уже привёл к значительному улучшению моего здоровья, хотя до полного выздрвления еще далеко. Приступы головной боли повторяются каждые 3-4 дня, как у меня, так и у моего помощника. Врач предполагает, что причиной моего болезненного состояния был coup de soleil (солнечный удар – П.З.) и полное выздоровление наступит не скоро.
Людвиг Млокосевич
---------------------------------------------
От автора сайта
Перевод с польского осуществлён мной. Моя глубокая благодарность Патрисии Розлуцкой, помогавшей мне в переводе отдельных, особо трудных для меня мест.
Пётр Згонников, автор сайта
------------------------------------------------
Источник:
Wyjatek z listu P. Ludwika Mlokosiewicza//Przyroda I Przemysl. – 1878. – Rok VII. - № 12. – S. 133 – 136 (Начало)
Wyjatek z listu P. Ludwika Mlokosiewicza//Przyroda I Przemysl. – 1878. – Rok VII. - № 13. – S. 145 – 148 (Окончание).
----------------------------------------------------------
Фото: https://rus-turk.livejournal.com/
Изображение незабудки: Википедия Просмотров: 558
|