Начало здесь

Людвиг Млокосевич:  "В миле от столицы силы окончательно покинули больного чарвадара. Заметив хижину прямо у дороги, он слез с лошади и потащился внутрь дома, чтобы отдохнуть, и вскоре там умер. Его товарищ занялся хлопотами с покойником, я же, сам предельно больной, не могу дождаться того часа, когда доберусь до стен Тегерана, где смогу найти полноценный отдых..."

Вторая часть рассказа Людвига Млокосевича о его путешествии в Персию в 1878 году... Опубликовано в 1878 году польским журналом "Przyroda i przemysl".

--------------------------------------------------

Выдержка из письма Людвига Млокосевича о его путешесвтии в Персию в 1878 году (окончание)

Людвиг Млокосевич (1831-1909)

Окончание первой части письма: "Посещение горы Демавенд вызвало у меня сильный интерес к одному вопросу, до сих пор, насколько мне известно, неразрешённому, и поэтому я намерен затронуть его. Этот вопрос касается определения высоты линии снежного покрова в высокогорье".

Начало второй части письма:  

 Общепринятое и стойкое мнение, в том числе среди людей учёных, что граница растительности в горах не поднимается выше 13000 футов (около 4000 м – П.З.), а в тропиках до 15000 (4600 м – П.З.), мне кажется неоправданным и даже ошибочным. В качестве доказательства я приведу здесь факт, установленный мной в присутствии многочисленных свидетелей в 1875 году, во время моего восхождения на высочайшие вершины Южного Кавказа и Малой Армении

Именно тогда я приложил все усилия, чтобы добраться до пика Ala-Geuze (Алагёз - горный массив на западе Армении высотой 4 090 метров – П. З.)?  находящегося   на высоте 14000 футов над поверхностью моря. Поднявшись на самую вершину горы, я обнаружил там на ограниченном пространстве, свободном от воздействия солнечных лучей, яркое проявление растительной  жизни – цветущую  на очень коротком стебле незабудку (Myosotis),  Десять человек, сопровождавших меня, также видели эту незабудку и готовы подтвердить мои слова. По возвращении я поделился своим наблюдением с тифлисскими ботаниками, которые, однако, мне не поверили.

По дороге в Тегеран. Справа - каравансарай

Гора Ala-Geuze возвышается величественной вершиной на 40 ° северной широты на южной стороне главного хребта. С южной стороны она примыкает к холодному Анатолийскому плато. Гора Демавенд расположена на 35 ° северной широты. По измерениям Лемма, Демавенд   достигает высоты 18 600 футов (5669 м. – П.З.), по исследованиям де Филлиппи - 18 500 футов (5 639 м – П.З.), в то время, как русская экспедиция отметила его на высоте 18… (так в оригинале- П.З.) (По современным данным, высота горы Демавенд составляет 5610 метров над уровнем моря – П.З.)

Демавенд расположен на 5 ° южнее Алагёза. С севера Демавенд примыкает к границе провинции Мазандеран, на юге граничит с иранской пустыней, в которой с конца апреля по октябрь не выпадает ни капли дождя. В окрестностях Демавенда  находятся  лысые горы, голые вершины которых сильно прогреваются солнечными лучами.

Сопоставление вышеупомянутых обстоятельств приводит к выводу, что граница снежного покрова на Демавенде должна быть выше таковой линии на Алагёзе, соответсвенно должна быть смещены и границы растительности; и действительно, на северных склонах Демавенда немного вечного снега. 

В результате моей частой практики восхождения на горы я приобрёл такую ​​уверенность в оценке высоты, что даже без помощи барометра могу определить, где нахожусь,  и на этом основании  могу с уверенностью сказать, что граница растительности на Демавенда достигает высоты 15000 (4 600 м – П. З.) или даже немного больше. 

Незабудка, найденная Млокосевичем на горе Алагёз в 1875 году

Во время моего пребывания в Тегеране я интересовался у знающих людей значением названия «Демавенд», так как ни одна энциклопедия на этот вопрос не отвечает. Я получил  объяснение, что слово wend означает «подобие», а в сочетании с существительным - «подобный чему-то...». «Dema» на староперсидском языке дзен означает «река»,  на польском языке  -  «дух», «душа», «здоровье». Но такой перевод не приводит к окончательному разрешению вопроса.  Другие филологи объяснили мне, что wend на санскрите означает «состояние», «место обитания»; Demawend, скорее всего, можно перевести как «место обитания духов».

Меня озадачило, что история каждой высокой горы cвязана с какой-то необычной легендой. К таковым относятся рассказы о поселениях у подножия Арарата, Эльбруса и некоторых других высочайших гор Кавказа. Я поинтересовался подобными мифологическими историями о Демавенде, и мне рассказали следующее (цитирую почти буквально).

В далёком прошлом в Персии появился иностранный вождь по имени Zachak (Захак) -  выходец из Аравии. Завоевав Персию, он обосновался на Демавенде в одной из пещер. Две кровожадные рептилии, впившись в его руки, сосали кровь, пока не приросли намертво к его пальцам. Перепуганный Захак отдал приказ приводить к нему ежедневно четырёх персов, убивать их, а тела отдавать рептилиям, чтобы те питались кровью убитых. Так продолжалось все двести лет, пока Захак правил в Персии.  Как-то пришла очередь отобрать четыре жертвы из числа жителей Исфахана, и жребий пал на единственного сына Феллидюка  (Феллидюк означает «храбрый»).  Отчаявшийся отец отказался понести эту жертву, созвал людей и объяснил им, что подобная участь ожидает каждого, если жители не восстанут против жестокого тирана.

Гора Демавенд

Вскоре десять человек из числа вызвавшихся помогать Феллидюку отправились с ним на Демавенд, предварительно договорившись с горожанами, чтобы они поднялись на вершины гор, окружающих Персию, и дожидались, когда на вершие Демавенда вспыхнет огонь – он будет сигналом об успешном завершения похода и таким образом радостная весть о свержении власти Захака мгновенно распространится по всей Персиии. Так и сделали.  И как только загорелся огонь на Демавенде, в тот же миг вспыхнули костры на других горах, возвышающихся над страной.  С тех пор персы начали поклоняться огню и чтят его как символ спасения. По сей день показывают пещеру, служивщую приютом Захаку; в пещере   чувствуется запах серы.

Возвращаюсь к прерванному описанию моего путешествия.

На склонах Демавенда я почувствовал ноющую головную боль. Хотя я и старался не обращать на неё внимания, она сильно докучала мне,  и  я боялся, что  всё закончится малярией. На обратном пути к нашему посту я выпил дозу хинина, но это не принесло мне ни малейшего облегчения. Боль мешала мне искать насекомых, и я поручил это занятие помощнику, призвав его быть внимательным с мухами, подобными той, что я поймал на лошади и что выскользнула из моих рук, когда я помещал ее во фляжку. Вскоре он поймал одну такую муху, я вам пришлю её вместе с другими насекомыми.

Не теряя времени, я приказал чарвадарам седлать лошадей, а сам двинулся вперёд. Пройдя долгий путь, сильно измученный головной болью, я решил в ожидани прибытия чарвадаров с лошадьми  отдохнуть в тени.  Скоро они прибыли. Я хотел сесть на лошадь, но увидел, что    состояние моего помощника намного хуже моего,  силы начали оставлять его ещё на пути к Амулю. Поэтому я отдал ему свою лошадь, а сам пошёл пешком искать подходящее убежище на ночь.

Тегеран.  Изображение из журнала "Всемирная иллюятрация", 1893 год

16 миль отделяют нас от Тегерана. Дорога становится всё труднее, пройдя едва версту, мы почувствовали, что не в состоянии двигаться дальше. В изнеможении ложимся на землю, желая освежить тело сном, но такой отдых вскоре превращается в мучение. Изнуряющая жара не даёт возможности уснуть, тогда мы поднимаемся и идём дальше, но через версту история повторяется.  Передвигаясь таким образом, на следующий день мы дошли до города Демавенд, лежащего в   7 верстах от поселка Эрейн.

Я не могу понять, почему город носит то же имя, что и гора. Дело в том, гора Демавенд из города не видна, она отделена хребтом других гор, кроме того, город Демавенд не питается ни одним из ручьёв, вытекающих из-под горы Демавенд.

Разбив  недалеко от города   в тени деревьев  лагерь, мы тут же легли спать.

На следующий день моя головная боль не прошла, и это совсем доконало меня. Не лучше чувствовал себя и мой помощник. Меня охватили отчаянные мысли.  Я три дня ничего не ел, тело моё совершенно ослабело.

В этом месте я впервые за время всего путешествия встретил  жуков из семейства Buprestidae, в множестве вьющихся вокруг деревьев, но я был настолько обессилен, что не смог поймать ни одного.

Нищий. Персия

Мы отдыхали до 7 часов вечера. В это время толпа горожан, пользуясь вечерней прохладой, вышла из стен города и, окружив меня, апатично взирала на такое редкое в этих краях явление. В растущей толпе любопытствующих появились цыгане-калеки, попрошайки. Чтобы избавиться от них, я бросил им три пуле (1 пуле равен полутора копейкам). Вслед за ними появился преисполненный своего достинства дервиш; игнорируя моё положение и мою явную потребность в отдыхе, он начал настойчиво требовать подаяния.   

(«Только что вы отделались от нищих, как непременно наткнётесь на дервиша (род секты странствующих монахов). Он прямо перегородит вам дорогу и будет кричать «Я-хак! Я-Али!», т.е. он призывает имя Бога и Али, их пррока. Дервиши не просят, а только взывают к Богу, но зачастую вид их настолько внушителен, и прямо разбойничий, что вы невольно кинете монету в их кокосовую чащу, висящую на руке. Одеты дервиши разнообразно, большею частью – без головного убра, с растрёпанной шевелюрой и бородой; их рожи выглядят довольно свирепо. Дервиши бывают черные и белые; они ходят босыми, в широких белых грязных шароварах, сверх же пояса большею частью совсем нагие или только с наброшенною на плечах козлиною шкурою; в руках, кроме долбленного кокосового ореха на цепочке для милостыни, у них всегда огромная сучковатая дубина, или железный топорик, или железная палка с изображением бычачьей головы на верхнем конце. Изредка вы встретите дервиша на кляче, подаренной ему, или быке: - это дервиш, дущий на богомолье» (Мисль Рустем, 1893). 

Бросаю дервишу 3 пуле, но бродяга не довольствуется медью и требует серебра. Спрашиваю его на татарском диалекте.

- У тебя здоровые руки и ноги?

- Здоровые, - отвечает он.

- Ты слепой?

- Зрячий, - был ответ.

- Тогда ты достаточно одарён природой и можешь обходиться без милостыни. Как тебе, молодому и здоровому, не стыдно просить милостыню? Работай вместе со мной и получишь серебро, но своими навязчивыми требованиями ты от меня ничего не получишь. Отойди от меня ...  

На это он ответил:

-  Я дервиш, и поэтому имею право требовать милостыню, и я не уйду, пока не получу от тебя серебряную монету.

Дервиш

Моя ситуация становится всё более неприятной. Собравшиеся смеются, а настойчивость дервиша усиливается. Предвидя плохой финал этой сцены, я из последних сил попросил проводника принести мне два котелка родниковой воды, которую он тут же вылил мне на голову. Холодная купель отрезвила меня. Помощник последовал моему примеру. 

Я приказал седлать лошадей и ехать дальше. Иду будто пьяный, утешаю себя мыслью, что могу ещё хотя бы кое-как передвигать ноги. Вдруг замечаю, что дервиш идёт за нами.

Спрашиваю его снова: куда он собирается вот так нас сопровождать?

-  До того места, где ты одаришь меня серебром, - отвечает он.

Я сказал, что не дам ничего, и добавил к сказанному несколько татарских эпитетов. Мой помощник предлагает побить дервиша, но я его удерживаю от этого, объясняя, что этот злодей  считается святым. Пройдя так три версты за нами и, видя, что не может добиться своего, дервиш сел у дороги.  Мы обогнали его и пошли дальше. Но когда к нему подошли проводники, следующие за нами, дервиш схватил за поводья одного коня, и сказал, что не отпустит до тех пор, пока не получит панабад (по контексту воздаяние, подаяние, милостыня – П. З). Чарвадар, освободив коня, бросает дервишу 15-копеечную монету, но затем, передумав, начиначет требовать возврата. Я обратил его внимание, что это его добрая воля – поддержать   единоверца, но я считаю преступлением поощрять таких злодеев и не верну «панабад».

Продолжаю дальше. Я считаю, что дервиш оказал мне невольную услугу, потому что, если бы не его навязчивый визит, мы, вероятно, ещё долго бы отдыхали в тени деревьев в пригороде Демавенда, а завтра могло бы случиться Бог знает что, а так мы идём по ночной прохладе, при полном лунном свете и довольно быстро. Проехав с дюжину вёрст, мы заблудились. Надо было ждать утра. Меня сильно мучила жажда, но у нас не было ни капли воды, чтобы промочить пересохшее горло. Сильно ухудшилось здоровье помощника, у него поднялась температура и усилилась головная боль. Лишь после восхода солнца мы вышли на потерянную дорогу.

Около девяти часов утра мы нашли обочину дороги с вожделенной тенью, и остановились на отдых, улёгшись тут же на земле в ожидании вечера. Облившись несколькими котелками воды, отправились дальше, в Тегеран.

В миле от столицы силы окончательно покинули больного чарвадара. Заметив хижину прямо у дороги, он слез с лошади и потащился внутрь дома, чтобы отдохнуть, и вскоре там умер.  Его товарищ занялся хлопотами с покойником, я же, сам предельно больной, не могу дождаться того часа, когда доберусь до стен Тегерана, где смогу найти полноценный отдых. Мои ноги отказывают мне, я собираю остаток сил и с трудом сажусь на освбодившуюся лошадь.

Входные ворота в Тегеран Дарвази-йи-Даулат

После тяжелого переезда, длившегося полтора часа, мы наконец вошли через прекрасные ворота в столицу Персии.  Оказавшись в густонаселённом городе, я сразу ощутил неприятный запах, сильную вонь, столь характерную для городов Дальнего Востока. Ничего подобного я раньше нигде не встречал, поэтому назвал этот запах «тегеранским».  Замечу, что самый загрязнённый воздух здесь - в каравансарае.

Попросил прохожего показать место почище, он указал на армянский караван-сарай. Я пошёл туда, но лишь войдя в здание, тут же попятился назад. Подхожу к первому же армянину и спрашиваю его на французском языке, есть ли здесь какие-нибудь отели для европейцев. Следуя в указанном им направлении, я вскоре оказался в стенах французского отеля господина Прево. Спустя полтора часа  я уже лежал, раскинув утомлённые ноги, на удобной кровати в комнате, куда меня проводила заменившая хозяина хозяйка отеля. Её муж, объяснила она мне, несколько дней назад уехал  ненадолго Париж. Здесь я полностью отдался во власть тяжёлой немочи.  Лихорадка усиливалась и стала в конце концов невыносимой. Несколько раз я пытался встать с кровати, но всё безуспешно - после каждого усилия я падал в обморок. Предвидя самые плохие для себя последствия, я спросил госпожу Прево о докторе. Вежливая француженка ответила, что единственный местный врач находится сейчас  в летней резиденции российского посланника в Зергенде, в 12 милях от столицы.

-  А в городе врача нет?

-  Рядом с нами, - ответила она, -  есть французские сёстры милосердия, они занимаются лечением больных и заботятся о них.

Тревожные мысли не давали мне покоя. Чем мне расплачиваться, если мои деньги почти исчерпаны? Помощи мне ждать неоткуда, её нет и не будет, значит, надо лечиться самому.

Тегеран. Мейдан-и-Машк (учебный плац)

На следующий день я попросил английскую соль, от чего мне стало немного легче. В тот же день выпил дозу хинина. На третий день, после обеда, моя болезнь стала постепенно отступать, и мне стало намного лучше.  Когда я почувствовал себя настолько сильным, что занялся планированием своего дальнейшего путешествия, пришёл мой чарвадар, весь в слезах, и стал умолять освободить его от обязанностей сопровождать меня дальше, потому что он должен  оказать последнюю услугу своему умершему товарищу: отвезти его тело домой.  По этой причине он попросил оплатить ему его труды.

В связи с превышением запланированных расходов, привожу отчёт  о финансовых ресурсах, имевшихся   у меня в моей нынешней поездке.

Я покинул свое постоянное место жительства в Лагодехи с суммой всего в десять рублей, которые я должен был использовать, чтобы добраться до Баку. Там я рассчитывал найти средства на дальнейшее путешествие, выделенные мне в результате моего письменного обращения в Географическое общество и Общество  Натуралистов, с добавлением того, что мне в Лагодех прислали 120 рублей вместо назначенных 300, хотя и этой суммы  недостаточно, чтобы покрыть расходы на столь долгое путешествие.

Половина суммы, присланной мне вышеупомянутыми обществами, была потрачена на подготовку к поездке, а также на паспорт, билеты на   пароход и т. д. Я получил эту деньги   с условием, что должен буду составить отчёт о моём путешествии в оба общества  и также представить  полную коллекцию моих находок (гербарии, коллекции  насекомых, шкур птиц и т.п.). 

Тегеранский базар

Я нанял чарвадаров за 2 рубля 66 копеек в день, что серьёзно обременило бюджет путешествия, поэтому, заболев, я был рад избавиться от этого бремени, поскольку невозможно предсказать, как долго мне ещё придётся пребывать в состоянии полной беспомощности.  Если бы не моя болезнь, я бы, наверное, смог был

На улицах Тегерана

более точно рассчитать свои финансовые возможности. Между тем, при нынешнем состоянии кассы я не могу даже расплатиться с чарвадаром, так как в моём кармане остались сущие копейки. Критическая ситуация заставила меня подумать о том, чтобы поехать в Зергенде и представиться там [российскому] консулу, объяснить ему своё положение и попросить взаймы 80 рублей, чтобы рассчитаться с проводником и покрыть мои расходы на дальнейшую поездку в город Решт.

Приняв такое решение, я немедленно отправился в Зергенде, где   представился российскому дипломату Яну Зиновьеву. Этот вежливый, обходительный и великодушный человек приказал без промедления выдать мне требуемую сумму и, учитывая моё  состояние здоровья, - а я был похож на обтянутый кожей скелет или мумию, - выразил желание задержать меня в летней резиденции миссии  до тех пор, пока я не наберусь достаточно сил, чтобы продолжить путешествие. 

(« В доме русской миссии, выходящем на базар, мы не застали никого – все были на даче (летней резиденции посольства – П.З.) в Заргяндо, и мы однажды утром отправились туда. От Тегерана  дорога идет отличной аллеей вплоть до самых садов, темнеющих у подошвы Шимрана, в которых потонули дачи иностранных миссий и загородные дворцы разных ханов, и на всей этой аллее расположены, охраняющие дорогу, солдаты. В первую нашу поездку в Заргяндо, до которой считается всего только 12 верст, мы не попали на настоящую дорогу и, миновав краснокрыший монетный двор, объехали все дачи, прежде чем попали на русскую, спрятавшуюся в густом и тенистом саду на берегу высохшего каменистого потока» (А.Н.Чикин, 1893).

"И на всей этой аллее, [ведущей к дачам иностранных миссий], расположены, охраняющие дорогу, солдаты"

В конце он добавил: «В столице сейчас сильная жара, москиты не дадут вам спокойно спать, а климат в Зергенде гораздо более здоровый, потому что он расположен на 1000 футов (300 метров – П.З.) выше Тегерана, кроме того, здесь врач, который сможет облегчить ваши страдания. Поэтому оставайтесь   здесь, поправьте  вначале своё здоровье, а потом будете думать о продолжении  путешествия. Пренебрежение болезнью в местном климате может привести к самым тяжёлым последствиям ".

Поблагодарив доброго консула за его доброту ко мне, за его разумный совет, который меня полностью убедил, я вернулся в город, где прежде всего расплатился с чарвадаром, с нетерпением ожидавшим моего возвращения. Затем сделал то же самое со счётом, выставленном мне г-жой Прево, и без промедления отправился обратно в Зергенде, где  в настоящее время нахожусь на выздоровлении.

В этой очаровательной летней резиденции кроме российской дипломатической миссии находятся представительства европейских государств при шахском дворе: Австрии, Англии и Франции, а также посольство Турции. Рядом со зданием каждой миссии устроен отдельный прогулочный парк. Российская

Решт. Мост на старой караванной дороге

миссия занимает самое великолепное здание с просторным холлом в центре. Фасад дворца украшен фонтанами, бьющими из цветочных клумб. Желанную прохладу в жару здесь можно найти почти на каждом шагу, в тени ив, тополей, платанов, железных (Celtis australis) и многих других деревьев.

Столуюсь я при дворе милостивого консула. За идеально накрытым столом сидит избранное общество, возглавляемое консулом. В 11 часов подают завтрак a la fourchette, в 9 часов вечера - обед, который  правильнее было бы называть ужином.

Образ жизни, что я веду в течение нескольких летних дней в резиденции миссии, уже привёл к значительному   улучшению моего здоровья, хотя до полного выздрвления еще далеко. Приступы головной боли повторяются каждые 3-4 дня, как у меня, так и у моего помощника. Врач предполагает, что причиной моего болезненного состояния  был coup de soleil (солнечный удар – П.З.) и полное выздоровление наступит не скоро.

                                                                               Людвиг Млокосевич

---------------------------------------------

От автора сайта

Перевод с польского  осуществлён мной. Моя глубокая благодарность Патрисии Розлуцкой,  помогавшей мне в переводе отдельных, особо трудных для меня мест. 

                                                                                       Пётр Згонников, автор сайта

      ------------------------------------------------

Источник: 

Wyjatek z listu P. Ludwika Mlokosiewicza//Przyroda I Przemysl. – 1878. – Rok VII. - № 12. – S. 133 – 136 (Начало)

Wyjatek z listu P. Ludwika Mlokosiewicza//Przyroda I Przemysl. – 1878. – Rok VII. - № 13. – S. 145 – 148 (Окончание).

                  ----------------------------------------------------------

Фото:  https://rus-turk.livejournal.com/ 

Изображение незабудки:  Википедия

Просмотров: 555

Комментарии к статье:

Добавить Ваш комментарий: