Настя

«Я называла его «куколка», а он меня — тварь, гадина и проститутка. На самом деле — это неправда. Он называл меня по-разному, да и я его тоже»

Это написала Настя.   Не знаю, кто такая Настя. Нет, знаю, но не скажу. Пусть будет маленькая интрига, пусть будет приятный сюрприз. Открою позже, совсем скоро, через три дня. А пока о том, что прочитав её рассказ, мне захотелось взять ножницы и искромсать тысячи толстых книг о любви, оставив одну тоненькую, с десяток страниц книжицу - Настину. Поставить на видное место, и всякий раз, устав от окружающей грязи и пошлости, перечитывать, чтобы не забывать: не было и нет бессмертной жизни -  была и есть бессмертная любовь.

Настя вошла в мой мир легонько, неслышно приотворив дверь, вскользнула бестелесной змейкой, с волосами цвета спелой пшеницы, в чёрном до пят платье, с душой, открытой нараспашку, как окно деревенского домика в погожий день. Поначалу думал посвятить Насте одну публикацию,  её рассказ и моё предисловие к нему, но шли дни, совсем мало их прошло, и я понял, что нужен ещё и анонс.  Красная ковровая дорожка, на которую выйдет Настя, и я представлю её, сказав многое, но не сказав главного. Попробую сделать что-то вроде трейлера на бумаге, чтобы читатель, пробежавшись, захотел узнать, что же там такого в этом Настином рассказе.  Ожидание рождает интерес, думал я, а мне хотелось, чтобы мои читатели, давние и новые друзья-спутники по сайту, обязательно отправились со мной в путешествие к Настиному откровению, потоку мыслей и образов, равному по своей открытости исповеди у священника, а по глубине – сеансу у психоаналитика.   

Слова, целые фрагменты Настиного повествования кружат в моей голове, как бабочки в тепле июньского вечера над страстоцветом Христа, объединившем  в себе символы неминуемой смерти со знаками неумирающей любви, соединяются с моими и просятся на лист.

Любовь  рождается на троллейбусной остановке, когда между тобой и солнцем встаёт силуэт девушки в летнем платье, просвечиваемом насквозь любопытными лучами; когда мокрой осенью заходишь в придорожное кафе согреться чашкой кофе и видишь за столиком девушку, в глазах которой сияет солнце, и чувствуешь, как тебя берут под руки ангелы и ведут к ней, и ты, всегда такой робкий, такой неуверенный, вдруг находишь нужные слова и говоришь без умолку, страшась, что замолчав, потеряешь её; когда видишь мчащуюся по институтским лестницами сгустком бешеной  энергии Кармен, и понимая, что сгоришь в её пламени,  тут же забываешь об этом и выбрасываешь прежние симпатии, как Хосе ружьё… Это - от себя. Вспомнил, сопоставил с прочитанным в Настином рассказе и подумал: сколько жизней, столько и неповторимых историй любви. 

Настя рассказывает о любви, рождённой откровением двух душ, когда одна душа, услышав схожее биение другой, сдирает коросту с незаживших ран и  слезами и кровью изливает свою окаменелую боль:«Почему вдруг я легко согласилась связать свою жизнь с человеком, который без приглашения появился однажды в моём доме, который ещё месяц назад казался мне старым, лицемерным и табуированным наличием жены? Оказывается, мы иногда привязываемся к тем, кто снимает перед нами кожу, и чувствуем ответственность за уязвимую плоть, к которой нам дали прикоснуться пальцами».

Настя пишет о любви, перед которой склоняет голову Эго: «Я вдруг понял, что нет ничего, что обидело бы меня или заставило с тобой расстаться. Я понял, что прощу тебе даже предательство, любую глупость, любую гадость. Я прощу тебе даже твою холодность и разлуку, потому что я получил от тебя всё, о чём мог только мечтать. Я получил от тебя свою нежность, которую испытываю к тебе».

У любви, вышедшей из-под пера Насти, трепетные ноздри, они улавливают незримые предвестники катастрофы, и внутренний страж любви, получив сигналы, предупреждает свою потерявшую голову госпожу образами апокалипсиса: «Красное солнце на горизонте будто только что самоубилось о морозную землю и теперь растекалось по ней тёплой кровью, от которой вверх поднимался розоватый пар»». 

У любви от Насти в хрустальных сферах поднебесья живут поэты, и когда видят, как захлопывается входная дверь, когда слышат, как на нижней ступени лестницы умирают последние звуки шагов, они вселяются в сжавшуюся в комок посреди душной квартирки маленькую фигурку, и говорят её устами:  «Не уходи, шептала я чему-то, что боялась выпустить из ладони, не уходи, скрипела я, точно несмазанная дверь. Ты не можешь уйти, я твоя любовь, жизнь, свет, мрак, день, ночь, глоток воздуха из душной машины на закопчённой трассе, я твоя Незнакомка, твоя Сонечка Мармеладова, водосточные трубы для твоего ноктюрна, твой список кораблей, стакан холодной воды похмельным утром твоей жизни, не уходи, не уходи, не уходи…».

Он знал, что умрёт без неё: «Всё время о тебе думаю, запоминаю всё, что ты говоришь. Ты уж и сама забыла, а я помню. Как тот часовой, которого забыли сменить. Просто будь со мной счастлива, ведь никто из тех уродов, которые тебя окружают, никогда не будет любить тебя так же.

Он умер, и она пришла на его похороны, чтобы…

                             ---------------------------------------------------------------------------

Анонс ко второй части:

"Кому интересна смерть без любви? А если мы пишем о любви, то либо умирает кто-то из любящих, либо они умирают вместе в одной постели, либо умирает сама любовь" (Из рассказа Насти).

Заключительная публикация цикла «Настя» выйдет 9 сентября. В ней рассказ "......."  и более близкое знакомство с автором, Настей.......

Просмотров: 1379

Комментарии к статье:

Добавить Ваш комментарий: