Генерал  Георгий Эдуардович Берхман

Прошло уже сорок дней, как ушёл от нас навеки, всегда и всюду бывший общим любимцем на Кавказе, Г. Э. Берхман, настоящий кавказец, - родом, службой и душою. Выдающийся, цельный тип старого кавказского офицера, командира и генерала и идеального товарища. Мысль как-то не мирится с совершившимся  фактом и не верится, что мы уже не увидим его высокую, красивую и мощную фигуру, его всегда приветливую улыбку и не будем общаться с ним, всегда готовым помочь каждому офицеру и солдату. И кто только ни обращался к Георгию Эдуардовичу и кому только ни помогал покойный на своём веку!..

Сын одного из героев Кавказской войны, генерала Берхмана, Георгий Эдуардович с молоком матери впитал в себя любовь к родному Кавказу и кавказской армии, а в молодости ещё и женился на дочери "Гомера Кавказской войны", талантливого её историка, Е. В. Потто.  Не удивительно поэтому, что Г. Э. всю свою службу воспитывал части, находившиеся под его командой,  в героическом духе и славных традициях Кавказа. Служба  Г. Э.  в генеральном штабе чередовалась очень основательно со службой  в строю:  он командовал тремя пехотными полками, двумя молодыми - Лорийским [в Лагодехи] и Потийским, а затем Апшеронским  полком, овеянным седою боевою славой.  Командование этими полками - в общей сложности более двенадцати лет - оставило светлый след в их жизни, а Георгию Эдуардовичу  стяжало имя  любимого "отца-командира".

Ставши начальником штаба Кавказского военного округа, генерал Берхман оставался таким же  простым, доступным и отзывчивым ко всем, независимо от их служебного положения, и в этом отношении гармонировал с тогдашним  наместником и главнокомандующим, тоже старым кавказцем, графом И. И. Воронцовым-Дашковым.

С началом Великой войны генерал Берхман был назначен командиром  1- го Кавказского армейского корпуса, единственного из трёх, оставшихся на Кавказе.

В декабре месяце завязался Гордиев узел на кавказском нашем фронте, у Сарыкамыша, вследствие произведенного Энвером-пашой обхода двумя турецкими корпусами правого фланга и отчасти тыла наших войск с целью отрезать все наши войска, сосредоточенные на эрзерумском фронте, от Тифлиса. Положение стало настолько тревожным, что главнокомандующий генерал-адьютант граф Воронцов-Дашков телеграфировал командовавшему группой войск, генералу Берхману, что задачей войск, ему вверенных, является - "спасти участь Кавказа". На фронт прибыл из Тифлиса сначала начальник штаба фронта, а затем и помощник наместника по военной части.  Последний, разобравшись в создавшейся обстановке, сделал распоряжение о перегруппировке войск для контр-маневра против турок и вернулся затем в Тифлис, назначив начальника штаба фронта командующим прибывшим на подкрепление Туркестанским корпусом.

Генерал Николай Николаевич Баратов (Бараташвили), автор статьи

Наступили решающие дни. В Тифлисе поднялась паника. Началась усиленная эвакуация Тифлиса как по Военно-Грузинской дороге, так и по Закавказской железной - прямо неудержимой волной…

Под Сарыкамышем началась в полном смысле слова героическая борьба ничтожной горсти наших войск с несравненно превосходными силами турок, обрушившихся на Сарыкамыш и угрожавших отрезать нашу единственную железную дорогу. Некоторые из высших военных чинов в Тифлисе считали, что нас под Сарыкамышем "может спасти только чудо". Но отчаявшиеся и сомневающиеся забыли одно, что под Сарыкамышем дрались с турками войска кавказской армии и прибывшие к ним на помощь туркестанские, тоже воспитанники нашей кавказской армии.

К сборным командам и частям и прибывшему выпуску молодых офицеров, только что произведенных из юнкеров, начали постепенно и спешно прибывать с эрзерумского направления одна часть за другой, сначала пластуны генерала Пржевальского, затем запорожцы и др. Положение наше становилось всё более и более прочным. Благодаря же высокому геройству, проявленному во все периоды этой борьбы всеми частями перегруппированного фронта - и в его центре - пластунами и др. частями доблестного и непоколебимого генерала Пржевальского, а на левом фланге - туркестанцами и частями 39 дивизии, доблестного и упорного в достижении раз поставленной цели генерала Юденича, и на правом фланге - казачьей конницей и частями пластунов и стрелками, прибывшими спешно из Карса и вышедшими во фланг и глубокий тыл Энвер-паши - турецкие войска, нас обошедшие и уже захватившие было нашу железную дорогу Сарыкамыш-Карс-Тифлис, были сами разгромлены, обойдены и преследуемы нашей конницей в течение десяти дней. Один турецкий корпус, во главе со штабом и своим командиром, был взят в плен, а другой корпус устлал своими трупами весь путь его преследования нашей конницей. "Чудо" совершилось...

Победа была полная. Командир турецкого корпуса со своими ближайшими сотрудниками пил чай в гостях у генерала Берхмана в Сарыкамыше... Тифлис сразу возликовал, и спешно его покинувшие стали постепенно со стыдливым чувством возвращаться обратно. Генерал Берхман послал по телеграфу радостное донесение главнокомандующему о победоносном исходе всех операций наших войск под Сарыкамышем, о том, что благодаря доблести всех, от генерала до самого молодого солдата и казака, задача, поставленная войскам сарыкамышской группе, исполнена. В ответ на эту телеграмму генерал Берхман получил телеграмму главнокомандующему с благодарностью всем войскам и начальникам за исполненную ими задачу, а ему лично - приказание "в виду того, что начальник штаба фронта старше вас по должности, сдайте ему командование войсками"...

Легко себе представить, что должен был пережить в глубине своей души генерал Берхман после так неожиданно грянувшего на него удара грома. Зная сердечную доброту и благородство главнокомандующего графа И. И. Воронцова-Дашкова, нельзя было допустить мысли, чтобы это решение могло быть принятым без какого-то сильнейшего влияния на него со стороны. С этой минуты начались душевные терзания и мучения генерала Берхмана. Близко знавшие его и его ближайшие друзья боялись, что он не вынесет этого удара и или сам покончит с собою, или умрёт от разрыва сердца. Но генерал Берхман, будучи глубоко верующим христианином, нашёл в себе силы остаться жить и добиться справедливости путём особого расследования. Долго все настойчивые просьбы о назначении суда оставались тщетными. И только через полтора года его пламенное стремление,  во что бы то ни стало восстановить своё имя, наконец, исполнилось. После самого обстоятельного и всестороннего расследования дела генерала Берхмана, по Высочайшему повелению, бывшим начальником генерального штаба, генералом Палицыным, последовал нижеследующий Высочайший приказ от 26 июля 1916 года:

"Государь Император, в 21 день июля, всемилостивейше соизволил пожаловать орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени генералу от инфантерии Берхману за то, что состоя начальником сарыкамышской группы войск и получив весьма трудную и сложную задачу остановить натиск турок на карском направлении, исполнил эту задачу блестяще, проявив твёрдую решимость, личное мужество, спокойствие, хладнокровие и искусство вождения войск, причём результатом всех распоряжений и мероприятий генерала от инфантерии Берхмана была обеспечена полная победа под Сарыкамышем".

Пленные турки

Вслед за этим Высочайшим приказом генерал Берхман был назначен командиром корпуса на Румынском фронте.

Во время эвакуации, оказавшись с семьёй в Марселе, Георгий Эдуардович был, по единодушному желанию всех наших военных инвалидов, избран председателем их и до последнего дня своей жизни не переставал заботиться об улучшении их положения, несмотря на свой преклонный возраст и на свою болезнь. И здесь, вдали от родины, наш седой и славный кавказский воин не терял бодрости духа при самых тяжких условиях жизни и продолжал горячо верить в скорое освобождение России.

Не судил ГОСПОДЬ последнего утешения - умереть на родной земле... однако, вдова генерала Берхмана решила, во что бы то ни стало, устроить для покойного склеп  на православном кладбище в Ницце, куда и перевезти тело из Марселя, чтобы своевременно перевезти его затем на родину и похоронить на родной земле безгранично любимого покойным Кавказа. Непосильно, конечно, это пламенное и заветное желание для одной его несчастной семьи, но я горячо верю, что оно сможет быть осуществлено соединёнными дружными усилиями всех родных генералу кавказцев, рассеянных по странам, если они направят свою посильную лепту для этой цели в Союз бывших офицеров Кавказской армии, в Париж.

Мы знаем, что ты отошёл душой к Престолу Всевышнего в полном спокойствии, и это вполне понятно, ибо не страшно умирать, когда совесть чиста перед Богом и перед Родиной и Армией, и перед своими родными и ближними.

Да будет же тебе, наш дорогой Георгий Эдуардович, вечная и славная память.

Источник: Баратов Н.Н. Памяти генерала Г. Э. Берхмана. - Газета «Возрождение». Париж. 1929,  5 апреля,  №.1403

                                                       ------------------------------------------ 

Николай Ретин, исследователь биографии генерала Г. Э. Берхмана: 

Некролог генерала Баратова Н.Н. «Памяти генерала Берхмана Г.Э.», опубликованный в парижской газете «Возрождение»  (№ 1403, 5 апреля 1929 г.) мне удалось получить через межбиблиотечный абонемент в Самарской областной библиотеке, куда она поступила, вероятнее всего, из Госархива РФ.

Генерал Баратов Н.Н. – старый сослуживец и товарищ генерала Берхмана. Личность интересная и легендарная. Грузинского происхождения (Бараташвили), казак по духу и службе, родился во Владикавказе,  генерал от кавалерии, выдающийся военачальник. Сыграл одну из решающих ролей в исходе Сарыкамышского сражения под руководством Берхмана. Неожиданным подходом, умелыми дипломатическими и мирными способами снискал себе уважение и известность у персов во время Персидского похода, когда сумел высвободить Персию из-под германского влияния и склонить её симпатии на сторону России. 

Не всегда некрологи воспринимаются как объективные характеристики усопших. Но генерал Баратов Н.Н. писал о высоких человеческих качествах генерала Берхмана Г.Э. еще при его жизни. Так,  в статье «Кавказское военное общество помощи инвалидам и кавказский инвалидный дом», опубликованной в популярном военном журнале «Разведчик» (1912. 17 янв. № 1107. С.39-43 http://нэб.рф/catalog/000200_000018_RU_NLR_Per_1078419/viewer/?page=95 ) он отметил большой  личный вклад генерала Берхмана  в оказание помощи военным инвалидам, создание Кавказского инвалидного дома в Тифлисе для увечных воинов. Дом для инвалидов Кавказского военного округа был устроен в доме вдовы полковника Дмитриева, и очень показательно, что она  завещала его для этих целей, писал Баратов, именно генерал-лейтенанту Берхману, человеку безукоризненной честности и благородства.  И тот, с кончиной вдовы,  выступил её душеприказчиком при передаче дома для устройства  в нём общежития для инвалидов.

Генерал Никольский, автор книги о Сарыкамышской операции,   отмечает, как в переломный момент Сарыкамышского сражения генерал Баратов телеграфировал генералу Берхману о том, что он и его подчиненные отлично понимают своего начальника и действуют с ним душа в душу. «От лица всей правобережной казачьей группы приношу Вашему Высокопревосходительству сердечное поздравление с избавлением от грозившей нашему общему положению опасности. Все командиры, офицеры и казаки вверенной мне группы  воодушевлены желанием традиционной победы над нашим историческим противником и были бесконечно огорчены движением назад. Теперь же все, подобно своему командиру корпуса, воспрянули духом в этой могучей надежде».

Отношения двух заслуженных кавказских генералов в условиях закулисных манипуляций вокруг Сарыкамыша ярко характеризует письмо  генерала Баратова от 8 января 1915 года генералу Берхману, выдержка из которого опубликована в книге "Сарыкамышская операция 12-24 декабря 1914 года (Некоторые материалы)".  /Под ред. А.Андреева. Париж. 1934. С.43. https://search.rsl.ru/ru/record/01000380419, http://booksee.org/book/652324:

«Никакими словами не могу выразить тебе, как я был изумлен, получив официально извещение о вступлении в командование войсками Сарыкамышского отряда ген. Юденича. Но огорчение за тебя стало еще более сильным, когда я узнал, что тебя в одной и той же телеграмме благодарили за победу и наносили горькую обиду… Здесь уже никакими словами не выразить тебе своего сердечного сочувствия. Да послужит тебе великим бодрящим чувством сознание, что чиста твоя совесть перед Богом, Царем и войсками, тебе вверенными, которые будучи направлены тобой, достигли желанной цели – победы над врагом и освобождения от него не только Сарыкамышского района, но и далеко за его пределами».

Примечательно, что именно за умелый маневр колонной генерала Баратова под Сарыкамышем Берхмана все-таки были вынуждены наградить орденом Святого Александра Невского с мечами. А вот сам Баратов так и остался ненагражденным за это сражение.

В указанной выше книге - " Сарыкамышская операция 12-24 декабря 1914 года  (Некоторые материалы)" -  собраны основные материалы по переписке генерала Берхмана Г.Э. с вышестоящим командованием по защите своей чести в связи с допущенной к нему вопиющей несправделивостью. Железной логикой и неотразимыми доводами,  особенно в письме графу Воронцову-Дашкову от 31 августа 1915 г. № 70, с. 15-44, генерал Берхман разгромил все аргументы, состряпанные закулисьем на скорую руку от имени подневольных оппонентов из числа его бывших подчиненных по Сарыкамышскому сражению (Юденичем, Пржевальским, Масловским).  Одним из тех, кто морально поддерживал его в этой неравной борьбе, закончившейся полным торжеством справедливости, был его друг и соратник Николай Николаевич Баратов. Возможно,  этим объясняется удаление ген. Баратова после Сарыкамыша на самый край Кавказского фронта –  в Персию. Но он и там сумел блеснуть своими талантами.

                                         --------------------------------------

Ведущий сайта:  О генерале Николае Баратове 

Генерал Николай Баратов, автор некролога Берхману, его товарищ и сослуживец

Теплые воспоминания о генерале Н. Н. Баратове оставил  участник  Персидского похода Баратова, уполномоченный союза земств и городов Персидского фронта А.Г. Емельянов:

«Это было еще до Персидского фронта в Турции.

Великий князь Николай Николаевич [Романов]получил назначение Главнокомандующим Кавказского фронта и, приехав на Кавказ, объезжал некоторые части фронта и позиции. Должен был посетить и «Баратовскую» дивизию. По кавказскому обычаю, в штабе на скорую руку был приготовлен стол - дастархан. Великий князь должен был принять приглашение. На Кавказе, где любят и умеют пить, ни один банкет, ни одна пирушка в любой среде, в особенности в военной, не обходится без председателя пира. Тулумбаш или тамада должен быть обязательно. Это вовсе не должен быть старший. Выбирают того, кто умеет быть веселым, руководить и поддерживать веселье. Тулумбаш - застольный диктатор. Он должен уметь говорить сам, заставить слушать тосты, вовремя бросить шутку, затянуть песню, и держать в руках свободную, разгоряченную вином компанию. Идеальный тулумбаш незаметен, но это самый интересный и активный участник пирушки. Он должен уметь пить, т.е. со всеми и в меру. Он должен следить, как пьют другие, умело создавать обстановку, чтобы все пили в меру. Его кавказский застольный девиз выявлен в песне: 
- Пей, но ума не пропивай. 

Баратов первый тулумбаш на Кавказе. Он любит веселье. Не пьет, только делает вид, что пьет. Он очень находчив, остроумен, и вокруг него за столом подлинное веселье.  

Великий князь, как известно, был очень строг. Приехал хотя и опальным, но страшным дядей Государя [Николая II]. Это был тысяча девятьсот пятнадцатый год. На дастархане тулумбашем был Баратов. Великий князь не знал, по-видимому, кавказских обычаев, а может быть, и знал, да не хотел считаться с ними. Без разрешения тулумбаша никто не может обратиться к присутствующим с тостом. Великий князь встал и начал говорить.
- Извините, Ваше высочество, - перебил его генерал Баратов, - Вы оштрафованы. 
В глазах у Великого князя появились огоньки, а кругом все смолкло. 
-   Как оштрафован? Кем и за что? - спросил Великий князь. Баратов ответил: 
- По кавказскому обычаю никто не может говорить без разрешения тамады. Нарушивший закон подвергается штрафу. Не угодно ли будет Вашему высочеству осушить этот штрафной бокал? 
Сосуд был изрядный, и Великому князю пришлось выпить его до дна. Баратов предоставил высокому гостю слово, а потом затянул кавказскую застольную: 

 
Нам каждый гость дается Богом, 
Какой бы ни был он среды, 
Хотя бы в рубище убогом 
Алла- Верды, Алла- Верды ... 

 
Великий князь был очень доволен таким оборотом дела, а на фронте и в Тифлисе одобряли поступок Баратова, отстоявшего кавказскую традицию. 

 
Позже, когда было решено послать в Персию войска, Великий князь остановил свой выбор на Баратове, зная, что это не только храбрый генерал, но и дипломат. Успехи русских войск в Персии, спокойствие тыла, безопасность движения небольших отрядов, транспортов и отдельных лиц - результат не только нашей силы, но в значительной мере - дипломатического искусства Баратова. Он действовал не только уговорами и угрозами; он умело использовал свойства вождей воинственных племен. Иногда он мирил закоренелых врагов, создавая у них общий интерес, или, наоборот, - соседи или друзья должны были поссориться. Администраторы на местах из персидских чиновников получали русские ордена и с гордостью носили ленту Станислава. Зато войска наши у такого администратора имели хлеб, мясо и фураж. 
Персы любили Баратова. В городах за ним бежала толпа, а при объездах необъятного фронта, в деревнях, на дорогах, прохожие снимали шапки, кланялись и приветливо улыбались. Это - за мудрость мирной политики. Когда стало известно о революции в России и в Персии появились думские деньги - «керенки» С изображением Таврического дворца - здания Государственной думы, персы неохотно принимали при расчетах эти деньги. 
-   Караван-Сарай, нехорошо, не нужно, - говорили они, - давай портрет Баратова. 
И они выразительно показывали место на кредитке, где должен быть портрет генерала. Им казалось: 
- Здание мертво, революция - непорядок. 
В их представлении, Баратов был реальным воплощением мощи и кредитоспособности Русского государства. 

 
Русский, безгранично любящий Родину, выросший за пределами Терека, Баратов принадлежит уже не Терскому войску, а всей России. Умный, патриот, он всегда был прогрессивным, а когда разразилась революция и прошла по фронту, он понял смысл событий и не вел борьбы ни тайной, ни явной против забившей ключом политической жизни в армии. Чтобы удержать войска на фронте, нужно было сотрудничать с комитетами и комиссарами, и Баратов это осуществлял искренне, мастерски и с огромной пользой для Родины. Когда Баратов входил в заседание армейского комитета, уже после Октябрьской революции, - в знак уважения к вождю армии все члены комитета вставали и бесшумно садились на свои места.

 
Позже мне приходилось наблюдать популярность Баратова и за пределами Персии, на пространстве всего многоплеменного Кавказа. Как казак Терского войска, он пользуется большим уважением на Северном Кавказе, и после смерти Караулова атаманский жезл предназначался Баратову. В Тифлисе - грузины, в горах разноплеменные горцы, одинаково считают его своим. В Азербайджане у мусульман и армян, извечно кровных врагов, Баратов пользуется одинаково большим уважением и известностью. Ведь в состав Персидского корпуса кроме казаков входили солдаты всех племен Кавказа. Они разнесли славу о нем по всем станицам Кубани и Терека, аулам и саклям Дагестана, Азербайджана и Грузии. 

 
У Баратова доброе сердце; он никогда не отказывает просителю и любит слушать советы. Но только слушать. Его интересует мнение, часто по очень серьезному вопросу, его адъютанта, штабных офицеров, казаков и солдат. Он выслушивает их всех, но всегда поступает по-своему. Думают, что Баратов по мягкости поддается влиянию других. Это неверно. Говоря с другими, советуясь, он только контролирует себя и пытается шире осветить вопрос. Но поступает всегда по-своему. Он прожил очень интересно, да и сейчас живет так же. Он из тех счастливцев, про которых еще при жизни и сказки рассказывают и песни поют»

Напечатано по  https://vk.com/wall-57610151_624.

Просмотров: 2081

Комментарии к статье:

Добавить Ваш комментарий: