Брошюра  А.Карганова "Прощание Лорийскаго полка с своим командиром полковником Г. Э. Берхман"

23-го апреля, в высокоторжественный день тезоименитства Государыни Императрицы Александры  Феодоровны, в урочище Лагодехи были приведены к присяге молодые солдаты расположеннаго здесь Лорийскаго полка. После благодарственнаго молебна, отслуженнаго на площади перед выстроенным полком, молодые солдаты были вызваны перед строй к полковому знамени, стоявшему у аналоя. Священник сказал прочувствованное слово и привёл молодых солдат к присяге.

После целования креста и св. евангелия, священник окропил нижних чинов св. водою, барабанщики пробили отбой, и командир полка полковник Берхман, поздравив молодых солдат с принятием присяги, скомандовал: «на-караул!» отдавая честь вступающим в строй молодым воинам Русскаго Царя. Затем полковник Берхман обратился к лорийцам со следующими словами:

«Лорийцы! Сейчас вы приняли в свои ряды чинов славной лорийской семьи, поклявшихся перед крестом и св.евангелием, перед нашим знаменем в еерности Царю, Престолу и Отечеству. Берегите их, будьте старшими братьями новых воинов, учите их любить наше славное дело, служить верой и правдой, жизнью и кровью обожаемому Государю и дорогой отчизне. Помните, что как за Богом молитва, так и за Царем служба никогда не пропадают. Молитесь Богу и служите честно – вот вам завет мой, дорогие лорийцы!

«Вам известно, что я назначен командиром Потийскаго полка и скоро оставлю вас. Быть может, в последний раз при мне вынесена в строй наша полковая святыня, наше полковое знамя. А потому, целуя его и прощаясь с ним, прошу вас хранить его, как честь и славу нашего родного полка.

«Прости, дорогое знамя! Прости святыня дорогих лорийцев! Ты – в верных руках!»

Полковник Берхман с благоговением приложился к полотнищу знамени…

Все плакали. Но вдруг могучее «ура!» пронеслось по фронту лорийцев: то было приветствие их родному знамени, которое торжественно шествовало теперь от аналоя к строю. И это знамя, после произнесенных слов, стало лорийцам ещё святее, ещё дороже…

После этого торжества у командира полка состоялся завтрак, на который были приглашены все офицеры и все обыватели Лагодех с их семьями. Обычная любезность, ласка и радушие хлебосольных хозяев, тронули всё общество, глубоко скорбевшее о близкой разлуке с дорогою и любимою семьею. После тостов, провозглашенных за здоровье Государя Императора и Государыни Императрицы, много было произнесено горячих речей, с выражением любви, преданности и горькаго соболезнования о близкой разлуке. Один из офицеров  обратился к командиру со следующим экспромтом:

                                                                               __________________

«Вам, дорогой, любимый атаман*,

Осмелюсь посвятить я эти строки,

И пусть моё призванье петь – обман,

Но чувства в них правдивы и глубоки!

Прошло пять лет, как волею Царя

Вождем полка Лорийскаго вы стали,

Учили нас и, благо всем творя,

Делили с нами радость и печали!

Прошли года, как чудный сон, как миг,

И сколько памятных для всех событий.

Пять лет! А полк почёта уж достиг,

Без грозных сеч и без кровопролитий!

Вы помните, Шерре** к нам приезжал:

Дивился он, хвалил и восторгался,

Одел бешмет, черкеску и кинжал,

И с гордостью лорийцем он назвался.

Он видел в нас мощь русского Царя,

Сынов могучей армии Кавказской,

И только вам одним благодаря,

О нас идёт повсюду слава сказкой.

При вас наш полк и знамя освящал,

Что нам дано Вождем Державным;

Из ваших рук, склонясь, его принял

Знаменщик наш в наследье внукам славным!

Тогда в объятых трепетом сердцах

Клялись лорийцы в верности святыне,

Клялися лечь в бою костьми во прах,

Как молодёжь клялась пред нею ныне.

Мы мнили вас иметь в бою вождем,

Чтоб имя наше славой прогремело,

Мы жаждали крещения огнём,

Чтобы войти в семью кавказцев смело!

Маневры были… Всех затмили вы!..

Вы нас учили побеждать, полковник!

И, по словам несущейся молвы,

Удачи нашей – вы один виновник!

А кто любовью всех соединял?

Кого любя, мы побеждали страсти?

Кто, как отец, за всех за нас страдал

В минуты бедствий и лихой напасти?

Кто не был принят вами, как родной?

Кто уходил от вас без утешенья?

Кто не обласкан вашею семьёй

Из офицеров всех без исключенья?

Мы чтили вас, любили всей душой,

А вы наш полк собою украшали.

С тоской живой и горькою слезой

Весть о разлуке все мы услыхали.

В последний раз, в семье своих друзей,

Под вашим кровом хлеб и соль вкушая,

Всем сердцем я, от всей души моей,

Я говорю, лорийцев призывая:

Да здравствует учитель дорогой,

Да здравствует виновник славы нашей!

Пусть Бог пошлёт ему со всей семьей

И радости и счастья полной чашей!...

Пусть идут годы, а имя Георгия Эдуардовича Берхмана и заветы, оставленные им полку, никогда не умрут в сердцах благодарных лорийцев; они перейдут к позднейшим потомкам нашим, как славныя, никогда не умирающия полковыя предания.

                                                                ______________________________

Генерал Г. Э. Берхман, бывший командиром Лорийского полка в Лагодехи в 1893-1898 годах

21-го апреля (в оригинале ошибочно "мая" - П.З.) Лорийский полк прощался с бывшим командиром своим, уважаемым и горячо любимым полковником Берхманом, назначенным командиром Потийского полка. День этот совпал с днем ангела и днем рождения его супруги и вместе с годовщиной их свадьбы. К 12-ти часам дня все г.г. офицеры с их семьями, во главе со вновь назначенным командиром полка, полковником Арцышевским, отправились на квартиру стараго командира для принесения ему поздравлений и приглашения на имеющий состояться в тот день прощальный бал. К 9-ти часам вечера в помещение офицерскаго собрания приехали полковник Берхман с супругою, конвоируемые всадниками с факелами, и были встречены всем обществом Лагодех, при чем новым командиром полка был поднесен Елене Васильевне Берхман от общества офицеров роскошный букет живых цветов. Состоявшиеся затем танцы не отличались на этот раз обычным оживлением, да и не мудрено! каждый чувствовал, что в последний раз проводит вечер в обществе симпатичных и ставших родными членами полковой семьи, полковника Берхмана и его супруги.

К 12-ти часам ночи все присутствовавшие были приглашены в театральный зал, где был сервирован ужин; импровизированная столовая утопала в зелени и цветах, и масса букетов украшала длинные ряды столов; против мест, приготовленных для полковника Берхмана и его супруги, красовался портрет бывшего командира, увитый гирляндой цветов. До начала речей и пожеланий один из офицеров, Шт.-Кап. К., обратился к полковнику Берхману с следующим экспромтом, по поводу желания г.г. офицеров поднести на память альбом с карточками сослуживцев:

                                                             ___________________________________

«Мы счастливы: вы – снова среди нас!

Но грусть сердца лорийцев всех объяла:

Увы! разлуки тяжкой близок час,

И слышен звон прощального бокала!

Позвольте-ж мне от имени друзей,

От имени лорийскаго солдата

Сказать, что будем мы до склона дней

Хранить о вас воспоминанье свято!

Что имя ваше в летопись полка

С благоговеньем нами занесётся,

И что пройдут и годы и века,

Оно с скрижалей наших не сотрётся!

И пусть теперь пространство и мундир

 Разделят нас, - мы чувствуем сердцами,

Что бывший наш любимый командир

На век останется душою с нами!

Но чтобы образы лорийцев всех

Былое вам могли-б напоминать,

Чтоб не забыть вам чудных Лагодех,

Лорийцы просят вас альбом принять;

Пусть будет он вам памятью живой,

Пусть любящий ваш взор ласкает вечно,

Лорийцев, преданных вам всей душой,

И любящих вас искренно, сердечно!..

Ну, а теперь, подняв бокал с вином,

Сказав: прости Лорийцев гордость, слава! –

Мы в братский поцелуй уста сольём,

И прочь тоска – веселия отрава!

После объятий и поцелуев, при громе «ура!», тот же офицер, обратившись к супруге полковника Берхмана, Елене Васильевне, сумевшей внушить за пятилетнее пребывание всему обществу лорийцев глубокое уважение и любовь своими редким тактом, радушием и участием ко всем, прочел следующее посвящение:

                                                    __________________________

Краса лорийскаго букета,

Жемчужина и радость наша,

Для вас поется песня эта,

За вас осушится и чаша!

И с вами нам грозит разлука! –

Покинете Вы скоро нас –

И верьте: грусть тоска и мука

В сердца Вас любящих вкралась,

А любят Вас здесь все лорийцы,

Все преданы сердечно Вам

И имя Вам дано царицы

Лорийских славных, милых дам!

Любовь же Вашу и сердечность,

Заботу Вашу обо всех,

Запечатлеем мы на вечность

В преданьи чудных Лагодех!

Но прежде чем сказать «простите»,

Мы молим нас не забывать,

А потому не откажите

На память это всё принять!..

                                                            _______________________________

С последними словами, при восторженном «ура!» полковник Арцышевский и два штаб-офицера поднесли M-me  Берхман три ящика с подарками на память о лорийцах.

Разстроганный полковник Берхман взволнованным голосом благодарил лорийцев и между прочим, сказал, что узы, соединяющие его с Лорийским полком узы, крепшие в течение пяти лет командования, останутся навсегда ненарушимыми и, где бы он не был, он душою будет жить со славною семьею лорийцев, могучей взаимной любовью и единством, и что воспоминание о лорийцах всегда будет светлым лучом в его жизни. Затем, подняв полковую азарпешу, он обратился к полковнику Арцышевскому со следующими словами.

1-ая стр. брошюры А. Карганова

« Болеслав Феликсович! Передавая вам юный Лорийский полк, но полк, в который уже внедрились, освящённые веками, традиции славных кавказских войск, смею уверить вас, что с ним вам предстоит славное будущее; нет той жертвы, которую не принёс бы лориец на алтарь любви к Царю и отчизне; преданность лорийцев, их любовь к делу и несокрушимыя понятия о доблестях воина, заставят вас, полковник, полюбить их, а за любимым командиром лориец пойдёт в огонь и в воду… А потому, поднимая эту азарпешу, свидетельницу восторженной радости лорийцев в день освящения полкового знамени, я иду алла-верды к вам, как к новому члену незабвенной для меня лорийской семьи, как к главе полка, и пью в лице вашем за счастье и процветание дорогих, славных и милых сердцу моему лорийцев.

Со слезами внимали лорийцы словам глубоко разстроганнаго полковника Берхмана, и дружным «ура!» покрыли провозглашенный им тост. Тогда, впервые подняв азарпешу, командир полка обратился к полковнику Берхману и сказал:

« Георгий Эдуардович! много лестнаго я слышал о Лорийском полку, а ныне имел возможность убедиться в этом лично. Поднимая впервые сию азарпешу, я с гордостью приветствую славный Лорийский полк и пью за дальнейшее процветание его; вместе с этим пью за ваше здоровье, как стоявшаго во главе полка и здоровье всех г.г. офицеров. Ура, Ура вам и лорийцам!

Неудержимым потоком лились речи, читались стихотворения, преисполненные любви и преданности к покидающей дорогой чете.

Не удивительно было видеть слёзы плачущих дам, но поражали и надрывали рыдания офицеров и слёзы полковника Берхмана и его супруги.

Некоторые из г.г. офицеров, спасибо им, старались хоть как-нибудь рассеять грусть, что им и удавалось на некоторое время. Так поручик Б.И., попросив слова, обратился к M-me Берхман со следующим экспромтом:

                               _____________

Глубокоуважаемая Елена Васильевна!

Просили все, - и я, поэт,

На память дать нам портрет;

Но с благодарностью привета –

Остались всё ж мы без портрета!..

Портрета нам уж не иметь!..

А как приятно-б поглядеть

На облик ваш в роскошной раме

Из роз, идущих вам, как даме!..

Ах, если б нам тогда взглянуть,

Чтоб впредь о вас в мечтах тонуть,

Ваш образ розой увивая,

 И в даль душой к вам улетая,

Вот командир наш бывший  - он

Из роз гирляндой окружен,

А между тем он ведь не дама!

Но у жены его где-ж рама?

Её и нет!.. так как же? Я б,

Лишь захотели, - вмиг тяп-ляп

Её состряпал и … готово!

А рама в розах – мило, ново!..

Коль дорог нам портрет немой,

То вне цены ваш лик живой!

А потому лишь жду согласья,

Кивком иль речью, дайте знак.

И здесь порадую всех вас я,

Тем, чего мы жаждали все так!

В недоумении, улыбнувшись сквозь слёзы, M-me Берхман кивнула в знак согласия и, по мановению руки Б.П.И., при громком ура! M-me Берхман была заключена в раму из чудных роз, в которой она и оставалась до конца ужина.

Поручиком же Б.И. были сказаны ещё несколько экспромтов, из которых привожу следующее:

                                        _____________________________

Пришлось уж так, что в день прощанья,

В день Ангела, - всем грустно нам

И не помогут обещанья

Быть с нами вечно! Небесам

Нет часто дела до юдоли

Земных существ, до их страстей,

И сердце стонет пусть от боли…

А всё ж судьба всего сильней.

Так нужно знать, что ж делать будем?

Мы скажем: Ангел, обещай

К нам вновь явиться, - не забудем!..

Теперь же, Ангел наш прощай,

Прощай пока, на время,

Пусть сердце боль нам не томит,

Ведь жизнь почти сплошное бремя,

И часто муками дарит!..

Прощай-же Ангел незабвенный,

Прощай на краткий срок. Прости!

В любви, на веки неизменной,

Грехи нам наши отпусти.

Теперь-же Ангел непорочный,

Вино забвенью не дадим

И наш союз, союз столь прочный.

Вином навеки освятим!..

"Ангел, Елена Васильевна, Ваше здоровье ура, ура!.."

Потом он обратился к Георгию Эдуардовичу Берхману.

Прости любимый командир,

Прости, тебя мы не забудем,

 Наденешь ты иной мундир, -

Тебя и в нем любить мы будем!

Прости прекрасный человек,

Прости, пример любви! Знать,

Злобы ты не узнаешь весь свой век,

Хоть узнать не мудрено-бы!

Прости примерный семьянин,

Прости отец, в семью влюблённый,

Кумир сердец, их властелин,

Любовью к детям окрыленный!

Прости начальник бывший наш

И гость теперь… тебе мы верим, -

Так верь, - средь звона наших чаш,

С тобою мы не лицемерим!..

Прими ж от нас былой привет

Любви и ласки, пожеланье

Прожить счастливо много лет.

 Служа потомкам в назиданье!..

Прощальный день!.. Здесь пир разлуки!..

Но не порвётся связь души

С тем, кто теперь так полон муки

О нашей мертвенной глуши;

Кто покидал бы нас с сомненьем,

Когда б не дружеский привет

Преемника… Он утешеньем

Послужит нам, приняв завет,

Завет полка, полка, где слава

Растёт так быстро, мчится в даль,

Где дух сердец, единство – лава,

 В которой плавится и сталь;

Завет полка, который дан нам,

В словах и ласке и любви

И всем юнцам и ветеранам,

 Блуждавшим в пулях и крови;

Завет полка, что-знамя чести

Держать высоко и не пасть;

Чтоб для неё погибнуть вместе;

Завет такой, чтоб в век далеко,

Неслась молва про славный полк,

Который ставит честь высоко,

И в службе честной знает толк!

Но кто-ж завет нам дал столь дивный,

Кто зла боялся, зло смягчал?

Кто на мольбу или звук призывный

 Не безучастно лишь внимал?

Кто так сумел весь полк поставить,

Что все мы дружны, нет у нас

Желанья ссоры!.. Так, в добрый час,

Да! В добрый час и час печальный

Тому, кто дорог нам, привет

Пошлём теперь мы в час прощальный,

Как сердца чистого ответ.

                         ________________

Незаметно пролетели часы за дружеской беседой, и первые лучи солнца осветили заплаканные лица лорийцев, не хотевших расставаться со своим дорогим отцем-командиром.

В 6 ^½  утра всё общество с музыкой проводило полковника Берхмана к его дому, где ещё раз он и его супруга благодарили дорогих друзей, за выраженные чувства.

23-го апреля утром, полковой священник, явившися на квартиру командира, отслужил напутственный молебен, после чего полковник Берхман с супругой выехали из дома командира полка, к которому они успели привыкнуть, который полюбили, как родное гнёздышко.

Выехав ( в оригинале «выехал») на площадь, фаэтон очутился между шпалерами нижних чинов, из которых многие плакали, в последний раз видя своего отца-командира; Полковник Берхман, шагом проезжая по рядам, с любовью вглядывался в грустные лица молодцев лорийцев и прощался с каждой группой; около полкового парка фаэтон, на котором ехал полковник Берхман, был остановлен г.г. офицерами и обществом Лагодех, пожелавшими ещё раз проститься с отъезжающими. В парке, под сенью чудных лип, был сервирован завтрак. Опять полились речи и стихотворенья; были посланы телеграммы новым братьям лорийцев – Потийцам с пожеланием всего лучшего полку и новому их командиру.

Поручик Бар. И. прочёл экспромт посвящённый Г. Э. Берхману,  как поэту, и Е. В. Берхман,  как музе, вдохновлявшей поэтов полка.

                          _______________

Прощай поэт, любимец музы,

В неё влюбленный в свой черед;

Ты носишь с радостью те узы,

К которым так любовь идёт!..

То узы неба, связь Богини

С Олимпа, чудной красоты,

К которой ты из «вод пустыни»*

Пошлёшь влюблённые мечты!..

Свиданья веруя надежде,

Моля любовью вдохновить,

 Ты будешь всех людей, как прежде,

Из-за неё, как нас, любить!..

Дай Бог-же счастья музе нежной,

Здоровья ласки, долгих дней,

А ты, с душой вновь безмятежной,

С любовью к нам вернись скорей!..

Наконец пришла пора проститься; нужно было ехать, но никто не захотел прощаться в парке, и все пошли пешком до первой речки, - окраины штаб-квартиры; здесь, со слезами облабызавшись со всеми, полковник Берхман сел в фаэтон и, при громком ура, в сопровождении нескольких экипажей и верховых офицеров, выехал из Лагодех. В 5-ти верстах от штаб-квартиры, при выезде в пос. Михайловку, была выстроена охотничья команда, поднесшая букет цветов M-me  Берхман.  Простившись с ней и проехав селение, полковник Берхман увидел писарей полковой канцелярии; подъехав к ним, он был засыпан цветами; перецеловавшись со всеми и всем пожелав счастливого окончания службы, и здоровья, полковник Берхман отправился дальше. У Алазанского моста провожавшие попросили в последний раз отведать лорийской хлеба и соли… И что все я могу припомнить из этого последнего прощания – были слезы, слезы и слезы… И когда экипаж двинулся дальше, то долго, долго глядели вслед уезжавшему, осиротевшие лорийцы.

Так проводили, так распростились лорийцы с незабвенным своим командиром полковником Георгием Эдуардовичем Берхманом.

Дай Бог русской армии побольше таких начальников русскому солдату.

                                                                                   3-го июня 1898 г.                А.Карганов 

                                                                                                          Ур. Лагодехи 

Примечания:

*Лорийский полк, одетый в черкески, называл своего командира атаманом. 

** Шерре – офицер французского генерального штаба, имевший разрешение познакомиться с кавказскими войсками. 

*** Полковник Берхман едет для лечения прямо на воды. 

                                                                        ______________________________    

Сведения об издании: 

А. Карганов.  Прощание Лорийскаго полка с своим командиром полковником Г.Э.Берхман. – Тифлис: Тип. Окружнаго штаба. – 1898. – 14 с.

Источник:  Библиотека-фонд "Русское Зарубежье" (Москва, Россия). Ф.1,  М-52)

Сканкопии брошюры   предоставлены  сайту  lagodekhi.net исследователем биографии Г. Э. Берхмана  из г. Самара (Россия) Н. Ф. Ретиным.

Сетевая версия - П. Т. Згонников (2016).

Просмотров: 2542

Комментарии к статье:

Добавить Ваш комментарий: