"Солдаты его любили... " 

                                                                   Предисловие

                . 

Журнал "Вестник Первопоходника"

Журнал "Первопоходник" (с 1961 г.- "Вестник Первопоходниа) издавался в Калифорнии (США) Калифорнийским обществом  участников 1-го Кубанского  генерала Корнилова похода и посвящался  1-му Кубанскому (Ледяному) Походу, истории Белых Армий и жизни первопоходников.

В 1967 писатель,  белый офицер А. Рябинский опубликовал  воспоминания о 6-ой особой пехотной бригаде, в состав которой входил 16-ый особый полк под командованием Корганова. В воспоминаниях  приводится эпизод встречи  Корганова и  Председателя Временного правительства России Керенского, приехавшего на встречу с солдатами коргановского полка.

Обстановка в Русской армии в то время была накалена.  Солдаты Керенского приняли плохо, и тому пришлось прибегнуть к помощи Корганова...

                                    Пётр Згонников, ведущий сайта

 А.Рябинский. Из воспоминаний о 6-ой Особой Бригаде                        

Виктор Корганов. 1914 год

Стояли прекрасные весенние дни[май 1917 года]. Пробудившаяся природа и тишина невольно обращали мысли и взоры сидевших в окопах товарищей солдат к провозглашенному вершителями революции "миру без аннексий и контрибуций", "Вот и замирение, - говорили они. - Повоевали и буде".

Иногда тишину нарушали выстрелы, но на них никто не обращал внимания, так как нельзя было себе представить, чтобы кто-нибудь осмелился стрелять по противнику: стреляли по летящим с весною диким гусям или по заблудившемуся зайцу. В тылу же, в населенных пунктах, стрельба просто из озорства с начала революции не прекращалась.

По окопам каким-то образом усиленно распространялась немцами газета "Русский Вестник", в которой они убедительно вели пропаганду о бесцельности войны против немцев в союзе с Францией и Англией, другая газета, "Окопная правда", издававшаяся прапорщиками Сиверсом и Хаустовым, была явно большевицкого направления, с провокационными лозунгами и обещаниями райского житья пролетариату. Она старалась указать на офицера, как на противника революции и врага народа.

На одном участке дивизии, где окопы противника подошли к нашим так близко, что, казалось, имели общие проволочные заграждения, начались братания с немцами, с передачей в наши окопы пропагандных листовок и с общими танцами под гармошку.

Генерал Лебединский прибыл сам на этот участок и приказал выпустить по немецким окопам две мины из минометов и несколько очередей из пулеметов. К общему удивлению офицеров, приказание это было выполнено беспрекословно, и братания прекратились. На следующий день немцы открыли по нашим окопам огонь шомпольными гранатами и выпустили одну мину.

Дня через два, три один из полков дивизии почти весь оставил свои окопы и, требуя смены, толпою ушел в тыл. Командир полка пытался уговорить их вернуться в окопы, но напрасно. Попытки повлиять на бунтовщиков полкового солдатского комитета тоже не дали положительных результатов. "Товарищи немцы тоже не будут воевать больше", - заявляли солдаты.

А. Рябинский. Из воспоминаний о 6-й бригаде

В это время в 12-ю армию прибыл "военный и морской министр", адвокат по профессии и до мозга костей совершенно штатский человек, на эту высокую должность выдвинутый, конечно, только революцией, - Керенский. Он пожелал поговорить с покинувшим позицию полком.

На указанном месте Либавского шоссе, для встречи его, образовалась вне строя гудящая масса солдат. В ожидании министра они усиленно лускали семечки, которыми их снабжали подозрительные продавцы, скалили зубы и пялили свои взоры по дороге на Ригу. В стороне от них кучкой стояли офицеры и тихо, сдержанно между собой разговаривали:

-    Хорошо, министр, но почему вне строя и без винтовок? - спрашивали они друг друга.

-    Потому что вызваны были не на парад, а на митинг, - отвечали им другие.

-    А что если в это время немцы, не будь они дураки, долбанут по нашему участку?

-    Нечего им "долбать", так как они хорошо знают, что мы катимся по наклонной плоскости, а "долбление" может оздоровить товарищей, - авторитетно заявлял на это солидный штаб-офицер.

Вскоре появились мчавшиеся по шоссе несколько автомобилей. Бригадный оркестр грянул марсельезу. Толпа закричала ура и захлопала в ладоши. На переднем открытом автомобиле, приложив руку к козырьку мягкой военной, без кокарды фуражки, стоял Керенский. Из задних автомобилей вышло  несколько офицеров и солдат с винтовками.

Александр Керенский

Простояв несколько мгновений, Керенский вышел из автомобиля. К нему подошел командир 16-го особого полка полковник Карганов. Не вынимая из-за борта френча руки, Керенский выслушал его и, сделав несколько шагов вперед, был тесно окружен солдатами. Дав знак рукою соблюдать тишину, Керенский произнес речь, начинавшуюся словами: "Товарищи солдаты! Русский народ, сбросив с себя цепи рабства, обратился ко всем демократиям мира прекратить братоубийственную войну..." и т.д., и кончавшуюся заключением о необходимости довести войну до победного конца.

Нужно отдать справедливость - говорил он мастерски: громко, четко, убедительно и выразительно. Солдаты внимательно слушали его сначала, потупив очи, так как ожидали от него распеканции за то, что они покинули позицию, но, слыша его уговаривающе-мягкий голос, ободрились. После последних, заключительных слов: "Уверен, что для спасения родины и революции, в общих усилиях, свободный русский народ доведет войну до победного конца", - Керенский приложил руку к козырьку и провозгласил ура за родину и революцию. Чувствуя, что овладел толпой, Керенский был собою доволен, далее он беседовал с бывшими делегатами от дивизии в Петрограде. Задавал вопросы и выслушивал ответы.

Казалось, митинг был окончен, и Керенский, пожелав всем здоровья, счастья и удачи, направился было к автомобилю, как вдруг, при гробовой тишине, к нему подошел солдат 16-го особого полка и сказал:

-    Разрешите, господин товарищ министр, задать вопрос?

-    Что? - спросил его в свою очередь Керенский.

-    Вот вы говорите, что много снарядов и патронов и нужно воевать до победного конца, а на что нам этот победный конец и сделанная нами революция, когда нас не будет?

-    Командир полка! - резко крикнул Керенский. Подошел полковник Карганов. - Увольте этого солдата, пусть он наверное сохранит свою драгоценную жизнь, как, не в пример всем своим сознательным товарищам, не пожелавший защищать родину и революцию! Товарищи! - истерически уже кричал далее Керенский. - Знайте, что я первый, если будет нужно, отдам свою жизнь за революцию и счастье родины!

Произведя эффект, садясь в автомобиль, Керенский, повернувшись в сторону группы офицеров, приложил руку к козырьку. Смотря на отбывавшего сознательного уголовного преступника, офицеры ответили ему тем же. Митинг был окончен. Но вот, в уже расходившейся толпе, поднявшись на возвышение, появился какой-то хлестко разбитной оратор.

-    Товарищи! - обратился он ко всем. - Хорошо, конечно, пожалуй, надо будет идти в наступление, пусть у переде пойдет командир полка, за ним командиры батальонов, за ними ротные и все офицеры, а опосля их мы все!

-    Правильно! Правильно! - со смехом заорали "товарищи".

На это идиотское предложение ответил деловой и здравого смысла речью командир 16-го особого полка полковник Карганов. Солдаты его любили, и он имел в их среде много знавших его еще по службе в 205 пех.Шемахинском полку. Они молча выслушали его, и этим, казалось бы, было закончено посещение 4-й особой дивизии военмором Керенским.

Но, как бы желая дополнить слово Карганова, из среды офицеров отделился Борис Алексеевич Суворин. В гимнастерке с защитными погонами с римской цифрой 6, опоясанный офицерским походным ремнем, он своей дородно-представительной фигурой похож бы, выражаясь по простонародному, больше на "настоящего и стоющего барина", чем на солдата. При виде его "товарищи" насторожились. Заняв место отошедшего в сторону Карганова, Суворин обратился к ним:

-    Ребята... то есть, простите, товарищи! Я старше вас и, следовательно, больше видел всего, но я не могу себе представить, чтобы извозчик, например, ехал задом наперед, то есть после телеги шла бы лошадь!

Он хотел было еще что-то сказать для большего вразумления к слову Карганова, но поднялся страшный шум с руганью, выкриками и свистками: "старый режим, буржуй, шкура" и прочее. Суворину грозила неприятность. Карганову с трудом удалось успокоить толпу. Кажется, в этот же вечер Борис Суворин уехал в командировку. Вскоре после его отъезда в газетах появилось описание вышеприведенного случая.

                                         -----------------------------------------------------------------------

Печатается по изданию:А. Рябинский. – Из воспоминаний о 6-ой Особой Бригаде. - Вестник Первопоходника, № 73/74 Октябрь-Ноябрь,   1967 г.  Полная версия воспоминаний - здесь и здесь

                                       -----------------------------------------------------------------------------

АНОНС. 26  сентября - четвёртая, заключительная часть  тетралогии "Капитанъ из Лагодехъ"  об офицере Лорийского пехотного полка Викторе Михайловиче Корганове.

Просмотров: 2413

Комментарии к статье:

Добавить Ваш комментарий: