Семья Рыдзелевых. В центре: Нина Михайловна и Дмитрий Иванович Рыдзелевы; верхний ряд, слева направо, их дети: Юрий, Андрей, Николай; нижний ряд, слева направо: невестка Татьяна (жена Андрея), внуки - Наташа, Витя, Саша, невестка Людмила (жена Николая)

Елена ищет. 

-  Кого? - спросил я.

- Одноклассников отца и всех, кто знал моих  лагодехских родственников.

Меня это смутило: почему  не Николай Рыдзелев, отец Елены, ищет своих друзей-одноклассников, а его дочь?   Будь отец далек от интернетов-имейлов, можно было бы еще понять, но допустить,  что этих простейших, доступных первоклассникам вещей  не знает выпускник высшего военного училища, человек с высшим  образованием, командир Николай  Рыдзелев,  я не смог.  

Другое. Читая письмо Елены, легко заметить, что оно пронизано ностальгией, и мне подумалось, что Елена если и ищет что-то, то главным образом не  "тех, кто знал" ее родственников, а нечто другое  -  то неосязаемое и эфемерное, щемящее и сладко-болезненное, что остается в памяти наших чувств от чистого мира детства. 

«Помню,   как идешь к родным по дороге, а по краям ручейки воды,  для меня это было в диковинку. Пока идешь, можно наесться всякого, т.к. по дороге росли деревья и кустарники с ягодой (насколько помню, ела алычу)».

Прочел о  "ручейках по краям" и "деревьях и кустарниках с ягодой", и эти два очень специфичных для Лагодехи образа перенесли меня во времена, о которых пишет Лена.

Я увидел девочку. Вижу, как она топает улицами дивного  града,  и шум речной воды в арыках приветствует ее. Деревья  протягивают ветви полные ягод, и те, сочные, манящие, шепчут девочке: «Съешь меня, съешь, маленькая!».

У той девочки светлый дом, в нем  живут  дедушка Дима и бабушка Нина.  В комнатах, на стенах, висят фотографии, и она видит на них своего папу. Возле дома растет большой каштан, у него громадный ствол, его не может обхватить даже папа, который, знает девочка,  может все.

«Дедушка и бабушка часто сидели на веранде, дед всегда во главе стола. Пили чай, ели…».

Без веранды немыслим ни один лагодехский дом - удивительно, как детская память цепляет главное. На верандах и пили, и ели, с  наступлением темноты  включали свет, и продолжали вести нескончаемые разговоры обо всем и ни о чем. Осенью сушили хурму и чурчхелы, зимой хранили в деревянных сундуках муку и крупы, летом спали.  

"В  саду-огороде пахло безумно, всего  было:  и виноград,  и гранат, и грецкий орех…"

Жили от огородов. Калиновские жили лучше лагодехских.  У  них участки, как у селян, по 20-30 соток, у лагодехцев, - горожане, однако! - по 5-8. Потом Калиновку присоединили к Лагодехи, сделали городом, но участки как были большими, так и остались.  Чего только не росло на приусадебных дворах! Овощи – все, иные по два урожая в год, фрукты – от южных граната и хурмы до обычных яблок. Безумно пахло почти весь год: зимой - от цветущей мушмулы, весной - от белых и розовых цветков кизила, алычи, вишни, черешни, яблонь и груш, осенью  - от нагретых на солнце гроздей ароматной "изабеллы". 

"По улице ездил  фургончик с мороженым, дедушка давал монетку,  и я бежала покупать себе мороженое".

Фургончик ставился в мотоциклетную коляску,  мороженщик, он же водитель мотоцикла, медленно ехал по улице и громко, время от времени,  выкрикивал:  «Марожни»! Марожни!».  Хлопали калитки,  из дворов, зажав в кулак пятаки и серебро, выскакивали сияющие радостью мальчишки и девчонки и неслись  к притормозившему продавцу. Мороженщики, как работники торговли, носили обязательные белые халаты, по которым их узнавали издалека.

Дедушка  Елены   Рыдзелев  Дмитрий Иванович, 1928 года рождения, как  и большинство живших здесь ранее  русских, был кубанского происхождения.   

Жена его, Нина Михайловна  Шевченко, - на три года старше мужа, - из   русских старейшей волны, из тех, кто обосновался в Грузии после ее присоединения к России. Ее отец Михаил происходил из многодетной семьи, у него было  8  братьев и сестер, у двоих  братьев – Николая  и Ивана – дети вроде бы и сечас живут в Лагодехи.  Михаил известен в семействе Шевченко тем, что в 20-30--ые годы прошлого века был первым председателем Калиновского колхоза.

Николай Рыдзелев, отец автора письма

После женитьбы Дмитрий и Нина поселились в небольшом домике на Второй Калиновке, подаренном им родственниками,  с тем самым каштаном на улице возле дома, что  запомнился маленькой Лене.

Дмитрий  - мастер на все руки, в 50-е много ездил по разным местам Грузии, занимался электрификацией. В Лагодехи работал в Ремстройконторе (?), брал, как многие лагодехцы,   землю в колхозе. Нина родила пятерых сыновей, один из них,  Николай, отец Елены.

Старый дом снесли, на его месте чета  Рыдзелевых-Шевченко поставила новый, тот,  что   в 1993-1994 годах пришлось продавать.  «Вторая Калиновка –  точно! – пишет Елена. – Номер – сомневаюсь:   95, может, 115…».

"Заповедник - красота! Там стояли клетки со страусами, медведь был, в пруду плавали утки".

И я помню медведя, Елена. Его держали недалеко  от турбазы, летом на цепи выводили к речке, к месту купания туристов. Потехи ради его приучили к алкоголю, и медведь, не получая спиртного  вовремя, приходил в беспокойство, вставал  на лапы, рычал и пытался выхватить бутылку из рук дразнившего его храбреца.  Тогда не было ни «зеленых», ни законов  о жестоком обращении, а если и были, то где-то далеко-далеко и уж точно не на лагодехской речке.

Одной ночью медведь сбежал. Как-то  умудрился выйти из клетки и, привыкший к людям,  помчался, не разбирая дороги, к первому же дому.   Хозяин проснулся от треска  выламываемого  окна, увидел в проеме  массивный силуэт зверя, схватил ружье и, не раздумывая, нажал на курок…   

"Страусы все норовили клюнуть маленькую собачку Исаевых, которая всегда сопровождала нас в наших походах".

Исаевы  Нина и Георгий,  родственники  Рыдзелевых, жили возле заповедника. Дети поднимались к ним из Калиновки, и они большой компанией, в сопровождении собачки, чей нос так приглянулся страусам, ходили на прогулки в заповедник. Георгий Исаев  умер в Лагодехи,  Нину забрала  в Санкт-Петербург дочь Людмила. Сын их живет в Днепропетровске.

"Речка. Копнут ее,  чтоб поглубже было покупаться,  и счастью нет предела у детворы".

Течет речка вашего детства, Елена.   Запруды для купаний строят до сих пор, и счастью детворы от речных купаний как не было предела раньше, так нет и сейчас.

"Меня и моих братьев крестили в церкви в Лагодехи ( дом был оборудован под Церковь, крестный – Акопян Владимир Борисович, крестная – Довыдова (девичья) Галина Александровна)".

Церковь в советское время в Лагодехи была одна – Свято-Николаевская, на улице 1-го мая. Она, действительно, располагалась в обычном, небольшом домике, построенном,  судя по архитектуре, кем-то из русских поселенцев.  Несколько лет назад церковь отреставрировали, при мне меняли стены и, кажется, крышу. Службы там идут. На грузинском языке.  Русских прихожан в Лагодехи остались единицы. Многие, многие уехали. 

Рыдзелевы  уехали тоже. В те мучительные  90-ые,  в годы тягостного, болезненного исхода русских из Грузии.  

Рыдзелевых никто не гнал - нет, не гнал.  Так сложилось.   

Мальчики закончили в Лагодехи русскую школу.  Выросли и разъехались, безвозвратно разлетелись по разным уголкам большой  страны. Сын Андрей обосновался  в Воронеже, Владимир – в Иванове, Юрий – в Воронежской области, Николай – в Бурятии.  

В 1992 году умерла  Нина Михайловна, хозяйка дома, и Дмитрий Иванович остался в полном одиночестве. Немолодой мужчина в звенящем от пустоты старом доме.  Сын Александр забрал отца к себе, в Георгиевск.

Дом стал никому не нужным.

И дом пришлось продать.

P.S. Пишите Елене. Ее адрес:  sashailena2009@yandex.ru.

Она ждет писем от всех, кто сможет рассказать о прошлом ее большой лагодехской семьи, о семьях Рыдзелевых и Шевченко. 

Фото: из альбома семьи Рыдзелевых

Просмотров: 3251

Комментарии к статье:

Добавить Ваш комментарий: