Вступление

Людвиг Млокосевич, инициатор и руководитель закладки полкового сада

На скамейке под чинарой нет свободных мест

В полковом саду играет духовой оркестр.

На сайт пришли стихи о  временах, когда в Лагодехи еще жив был полковой сад, в нем, под могучими, развесистыми деревьями играл духовой оркестр, и кружили  пары. В основном девчачьи – ребята, те сидели в сторонке,  пряча под показным пренебрежением    страшное желание пригласить на танец понравившуюся девчонку. Тут же – бабушки и мамы, сидят на скамейках, пощелкивая семечки, и бдят, зорко следят за своими внучками и дочками - а как же иначе в Лагодехах, с его строгой  патриархальной моралью?  

С гор прохладой ветер веет, пляшут ручейки,

В звездопаде хороводят чудо-светляки,

И с цикадой соревнуясь, строю вопреки,

Слово за слово цепляют бабьи языки.

Под ногами копошится чья-то «мелюзга»,

С разговором отлетает семечек лузга.

Две девицы вальс танцуют прямо на плацу,

А ребятам это дело вроде не к лицу.

На скамейке под чинарой нет свободных мест

В полковом саду играет духовой оркестр.

Константин Ираклиевич Чикваидзе, дорогой наш автор. Это его стихи. Написал эти искренние строки в свои  85. В них его молодость, жизнь его и чувства и - наш Лагодехи, маленький, крошечный городок-поселок, не оставивший  большого следа в истории, но пропахавший глубокие борозды в наших сердцах. Константин Ираклиевич для меня больше чем свидетель прошлого, он, духовный мне родственник. Тактично, ненавязчиво так дал знать своими стихами, что  пора вспомнить  о нашем легендарном полковом саде.   Константин Ираклиевич помнит полковой сад, когда тот доживал свои последние годы.

Я – не помню. Родился на 20 лет позже  Константина Ираклиевича, и в моем детстве сада уже не было. К моим 10-15 годам в пространстве Лагодехи витала только, истончаясь из года в год, его  словесная оболочка - не наполненные наглядными образами  понятия  «полковой сад»,  «полковушка».

В конце 80-ы-х  я  отправился на место, где когда-то шумел знаменитый сад-парк,  чтобы отснять то, что от него сталось. Осталось – ничего*. Несколько огромных лип, что я там увидел, росли,  быть может, сказали  местные,  в том саду.

В 30-50-ые годы  20 века, рассказывала мне  светлой памяти Евгения Иосифовна Гойден, мама моего друга Владимира, территория бывшего сада была отдана под жилую застройку, и последние его зеленые обитальцы  рухнули под топорами строившихся лагодехцев.   

Гинкго - последний обиталец полкового сада*

Сегодня здесь обычные для Лагодехи картинки: двухэтажные дома в  окружении фруктовых деревьев и виноградных лоз, разномастные заборы, кусты и цветы   перед домами.  2-3 невыразительных черно-белых снимка тех самых лип   - это и все, что  я вынес из той «экспедиции».

Пришлось углубиться в дореволюционные источники, чтобы узнать историю нашего полкового сада. Лагодехского полкового сада,  сада бесценной памяти Тифлисского гренадерского полка, как называл его Людвиг Францевич Млокосевич.

                                                                 Рассказ от Петра Згонникова

Закладка сада произошла, по моим сооображениям, в середине 50-ых годов 19 века, предположительно, в 1857-1858 годах. 

Основания думать таким образом следующие.

В 1857 году в Лагодехах идет строительство казармы  Тифлисского гренадерского полка. Впечатляющая архитектура, два этажа, кирпичные стены метровой толщины – это капитальное здание до сих пор стоит на улице Свободной.  Одновременно с ним (или чуть позже) строится дом для командира полка (в советское время  бывшую резиденцию командира полка в Лагодехи  называли «генеральским» или «полковым» домом); по всему ущелью, в основном фасадами к Дагестану, ставятся с десяток длинных одноэтажных корпусов барачного типа, назначенных главным образом под вспомогательные службы - склады, госпиталь, библиотеку, мастерские, кухню, столовую, конюшни. 

Лагодехи, стоявший доселе безлюдным напоминанием об опустошившем его 200 лет назад нашествии персов, стал обретать черты  тщательно продуманного пункта постоянного пребывания большой группировки военных – штаб-квартиры полка.  И долго еще, до обрушения русской Империи, в разных источниках и на картах он так и будет называться по-военному   – «штаб-квартира Лагодехи». Несомненно, что столь масштабное строительство производилось по генеральному плану, а  в нем – это уже мое предположение – была предусмотрена и закладка полкового сада. Сады и огороды при полковых штаб-квартирах продолжали еромоловские традиции обустройства полков, и штаб-квартира с садом-огородом в середине пятидесятых на Кавказе было делом обыкновенным. Лагодехи  не стал исключением.  

Руководителем проекта по закладке полкового сада был назначен   Людвиг Францевич Млокосевич. Выбор определялся, вероятнее всего, двумя моментами.

Первое. У юного подпоручика из-за присущего ему пацифизма возник, как он об этом пишет в автобиографии, конфликт с сослуживцами. Наилучшим путем к разрешению противоречий в этом случае являлось бы «разведение» сторон конфликта, что, нужно отдать должное руководству полка, и достигалось переводом  Людвига на должность «главного садовода» полка.

Второе. У Млокосевича любовь к природе и знание предмета (ботаники, в первую очередь) были настолько очевидны,  что другой кандидатуры на это место просто не было.

Тема Млокосевича и полкового сада хорошо освещена в 1910  году журналом "Труды Ботанического сада Императорского Юрьевского университета" (1), отозвавшимся на смерть натуралиста в в августе 1909 года большим некрологом за авторством Мищенко.  

Золотой покров листьев гинкго. Здесь раньше была усадьба Млокосевича

Мищенко пишет:

«В Лагодехах, где стоял полк, в котором служил Л.Ф. (Людвиг Францевич Млокосевич- П.З.), по инициативе Л.Ф. и под его же руководством закладывается обширный полковой парк и фруктовый сад, которые, по мысли Л.Ф., должны были служить не только для удовольствия, но одновременно культуре края и науке. Много труда и энергии посвятил Л.Ф. этому делу…».

Под сад было выбрано место площадью около  50 гектаров  в южной части Лагодехи, ниже Закатальского шоссе. С востока сад  граничил с современной Калиновкой, с запада доходил до  улицы Руставели, а может,  и до грузинского кладбища.

Формулировка автора некролога - «много труда и энергии» - требует конкретизации, в частности, уточнения деталей, исходящих из особенностей лагодехской географии. Полив! Один полив в Лагодехи чего стоит! Город орошается горными речками, от которых на каждую улицу проложены водоотводные рукава-ручьи. Помню, какие скандалы случались на моей памяти  из-за воды. Наведет кто-нибудь из верховий речки воду**, идет по улице впереди бегущего за ним  потока, смотрит, никто ли запруд  поперек канавы для забора воды не устроил. Правило было такое неписаное: кто воду в заповеднике навел, тот ее и хозяин. Часа три, пока шел полив, "чужую" воду не трогали. Были отдельные хозяева (народ относилися к ним осуждающе!), которые,  увидев, что хозяин воды удалился достаточно далеко, перекрывали часть потока в свой двор. Воровали, одним словом. Два-три человека перекрыли, ручей ослаб,  - и  вот уже мчится снизу разъяренный «хозяин»,  рушит воровские плотинки. Кстати, такого же рода скандалы из-за воды, прочитал я в одном старом издании, случались в Лагодехах и в 19 веке. Дело в том, что в июле-августе (часто и в июне), в Лагодехи  стоит несусветная жара. Не плавятся разве речные камни, но раскаляются, бывает, так, что на них

Таксодий

можно изжарить яичницу (проверено в детстве - работает!). Мелководные наши речки, чуть показавшись из лесу, тут же испаряются. В этом году, например, речка Лагодехисхеви едва добралась рахитичными ручейками до верхних домов, урожай винограда, можно сказать, пропал и, совсем трагично, что из-за невероятной и затяжной жары, у некоторых засохли  даже многолетние виноградные корни.

Вернемся в полковой сад. В первые годы  саженцы особо нуждаются в воде. От леса, где летом вода в речках есть, до северной границы сада – около километра, до южной – около трех. Это означает, что вода летом до сада не доходила, ее надо было доставлять из лесу - десятками тонн в день, и сотнями – в сезон. Без воды молодой, неокрепший сад в жару обречен. Полковой сад в Лагодехи вырос и стал лучшим в Кавказской армии. Значит, возили и носили  воду -  на телегах и  лошадях, бочками и ведрми,  каждый день и через день.

Сад-парк  обустроился освещенными дорожками, красивыми клумбами, беседками и  скамейками; вечерами, под музыку полкового оркестра, по нему прогуливались офицеры, дамы в нарядах, сшитых по последней столичной моде, местная  публика. 

Кроме « удовольствия» сад служил также   «культуре края и науке».  

Липовая роща - современница Млокосевича

Мищенко: «Названный парк-сад, остатки которого сохранились еще и в настоящее время (речь идет о 1909 годе – ведущий сайта), с одной стороны, положил начало процветающим ныне фруктовым садам в Лагодехах и Закатальском округе,  с другой стороны, представлял не малый интерес (особенно, если бы не погиб наполовину впоследствии) и для науки, так как в нем была собрана живая дендрологическая коллекция и многие редкия растения, которыя были выписаны Л.Ф. из-за границы. Особенно была богата группа хвойных, где красовались даже такие представители этого отдела, как американские Taxodium  и  веллингтония, японский Ginkgo, а среди лиственных пород - Liriodendron, древнейшая из магнолий – Magnolia Julans, а также Magn. Grandiflora, кроме того – Ephedra и мн. другия. Для водяной растительности в саду были устроены особые пруды, в декоративной части сада широко представлена была группа лиан. Много еще имел в виду сделать в этом саду Людвиг Францевич…».

Некоторые из  растений до сих пор растут в Лагодехи, Млокосевич  посадил их на своей усадьбе. Сохранился гинкго, старейший, говорят, экземпляр на территории бывшего Советского Союза. Бури потрепали немного его, однако, жив, здравствует по-прежнему. Осенью листья гинкго приобретают ярко-желтый цвет, и земля,  устланная ими, кажется  позолоченной.

Жива магнолия, высокое сильное дерево, судя по гигантским цветам, вида Grandiflora. Такая же росла бы сегодня в полковом саду, сохранись  тот до сегодняшнего дня.   Лет 50 назад, мы, малолетняя шпана с улиц 26 комиссаров и Пушкинской, проникали на ревностно

Цветущая магнолия на территории бывшей усадьбы Млокосевича

охраняемую  внучкой Млокосевича Зоей Евгеньевной Грумаковой территорию бывшей усадьбы Л.Ф. Взбирались на магнолию и варварски обрывали ее цветущие ветви. Цветы пахли изысканной парфюмерией, запах кружил нам головы и дразнил воображение фантомами экзотического  заморья. Аромат магнолии, считалось в Лагодехи, вреден, от него болит голова;  мы приносили цветы домой, а наши мамы, порадовавшись красоте, тем не менее  решительно выносили букеты из дома на открытый воздух. 

Многострадальная магнолия живет и сейчас, хорошо цветет и, как и прежде, каждой весной  подвергается атакам новых поколений "юннатов".

А вот веллингтонии, самого крупного дерева на земле,  как и изумительнейшего по красоте лириодедрона, в Лагодехи уже нет.  Не видел я и таксодия,  хотя, признаюсь, плохо разбираюсь в хвойных,  возможно, не распознал. 

Популярность сада принесла известность Млокосевичу, что породило новую волну неприязни со стороны недоброжелателей. Вследствие этого, пишет Мищенко, Л.Ф.  получал «…массу неприятностей, терпя от интриг и встречая лишь полное непонимание со стороны окружающих»; интриги   «…сильно тормозили работу его, и в конце концов чистая и благородная душа его, неспособная бороться с пошлостью жизни иными средствами, кроме неподкупной честности и рыцарской прямоты в слове и деле, устала от этой неравной борьбы. В 1861 году Л.Ф. оставляет службу и идет «искать забвенья», лечить свою измученную людьми душу на лоно природы – « в пустынную Персию».

Печальный финал подвижнического рвения Млокосевича – не такой уж редкий сюжет в истории человеческих отношений, скорее, это правило, не поддающееся  коррекции ни доводами разума, ни призывами к человеколюбию. Это извечное и  непреходящее противостояние яркого и серого, гениального и убогого, новаторского и стандартного.  Моцарт и Сальери*** - хрестоматийное воплощение неизбежности конфликта гениальности (таланта) и  посредственности. Это  всегда существовало и это никуда не денется, ибо в основе зависти бурлит слепой, беспринципный инстинкт выживания, непримиримый ко всему и всея, что может ограничивать его жизненные потребности и минутные капризы. Эгоистичный и злой, ненасытный и жадный, он слегка

Магнолия цветет. Лагодехи, территория  бывшей усадьбы Млокосевича, март 2010 года

сдерживаем социумом (моралью, религией, законом), но становится совершенно беспощаден, когда недостаточно пресекаем извне. Под эти безжалостные жернова социального дарвинизма и попал мечтательный Людвиг, рефлектирующая личность из мира цветов, бабочек и поющих птиц.    

Вынужденное расставание с садом,  скитания по Персии, арест по возвращении,  высылка в Воронеж по мстительному навету... Прошло 6 лет, прежде чем он вернулся в Лагодехи, где стал одним из первых его  40 первых поселенцев ( 37-ым или 38-ым, рассказывал мне его внук Борис Викторович Млокосевич) и  где прожил до конца своих дней.

Крестьянин по образу жизни, дворянин – по манерам, ученый – по уму, натуралист – по  роду занятий. А полковой сад, в который он вложил душу, ум и труд, приходит в запустение, дичает, терпит  упадок… Он не был бы Млокосевичем, если бы кого-то винил. Он никого не винит, тем более, что знает: причина  не в равнодушии полкового начальства  и не в ленивых исполнителях, она - в обстоятельствах, в переменах в обществе, которые в чем-то идут на благо, в чем-то же – неизбежно убийственны.  Начиная с 1862 года сроки службы в армии начали стремительно сокращаться, упав к концу века с 25 до 4-лет. Командирам стало не до садов и подсобных огородов с хозяйствами   – успеть бы из новобранцев  сделать  солдат.

9 апреля 1878 года газета "Кавказ" (2) публикует письмо-статью Млокосевича. "В 57 номере "Кавказа", - пишет он, - было сообщено, что существует распоряжение о закрытии земледельческой школы в Лочино и приискании для школы нового места. Лагодехи очень пригодное место для такого заведения...". Лагодехи, продолжает он, разительно от других мест Кавказа: "...богатая своим разнообразием и величественная природа Лагодехи и их окрестностей может поспорить с любым местом Кавказа, и в этом отношении Лагодехи соответствуют как нельзя более выбору места для основания хорошей школы, а в особенности земледельческой, потому что, кажется, нет местности на Кавказе, где было сгруппировано на таком малом пространстве такое в сельско-хозяйственном отношении разнообразие, какое представляют Лагодехи и их окрестности".

"Наконец, - завершает он, - у нас могло бы найтись и место для  школы: полковой сад - памяти Тифлисскаго полка - теперь брошен и в нем пасется скот. Этот сад, достойный лучшей участи, занимает около 50 десятин и мог бы быть назначен под школу".

В 1892 году в тифлисской газете "Новое обозрение" появляется  еще одно письмо за подписью Млокосевича - "Надежды лагодехцев". Читая этот,  без преувеличения, крик души,  видишь,  что все 30 лет, как Людвиг Францевич  вынужденно покинул свое детище, мысли спасти сад не оставляют его. В письме не один сад, сквозь строки личность автора  - мятущаяся, беспокойная, сострадательная душа, образованный, думающий и рациональный ум, талант и призвание публициста. 

«Еще в начале апреля прошлого года  директор сацхенисской  школы наведывался в нашем урочище, не имеется ли здесь удобного места под школу. … Но этот их участок не представляет тех удобств (администрацией слободки Лагодехи, по всей видимости, гостю было сделано предложение какого-то участка – П.З.),  какия  представляет для школы здешний полковой сад величиною в 45 десятин; весь вопрос  уступит ли его полковое начальство. Думается,  отчего  бы и не уступить. Ведь это делается для серьезной государственной цели. Тем более, что при теперешнем кратковременном сроке службы  прошли безвозвратно времена, когда полки могли предаваться садоводству и разводить большие парки; теперь и без посторонних забот еле можно успеть  с трудною задачею правильно подготовить солдата к боевой жизни. Вот почему и полковой парк находится в совершенном забвении и запустении;  все редкие деревья в нем уже давно высажены или вырублены, остается большей частью одна дичь, которую скот и баранта немилосердно огрызают,  в особенности зимою. Словом, теперешний парк – это настоящая развалина; своим непривлекательным видом он производит на гуляющего какое-то грустное кладбщенское настроение и не соответствует своему назначению,  так как цель прогулок – отдохнуть, освежиться от разных житейских треволнений. Напротив, прямой расчет полку отказаться от этой лишней обузы, предоставив ее под школу. Тогда парк, эта драгоценная память Тифлисского полка, воскрес бы для лучшего, более правильного назначения. Полковое общество от этого не только ничего не потеряет,  но останется в явном выигрыше, потому что оно будет пользоваться для прогулок, танцев и балов  точно так же, как оно им пользовалось до сих пор, но вместо теперешнего беспорядка оно встретит в нем цветники, разные редкие новые растения, отделы образцовых культур и на все эти улучшения парка не потребуется ни одного часа солдатского труда. Все это и приятно,

Лириодендрон

и полезно, и поучительно, особенно для молодого подрастающего поколения, которого в полку вдоволь…» .

Каким результатом закончилось это воззвание Млокосевича,  достоверно не знаю, но что-то мне подсказывает, что его не услышали. 

Млокосевич умер в 1909 году  в высокогорном  села Чорода в Дагестане. На 78 году жизни. Как настоящий воин погибает в бою, так и он, натуралист, умер  во время научно-исследовательской экспедиции.

Полковой сад в Лагодехах «появился на свет» спустя 25 лет после рождения  Людвига Млокосевича. И не стало сада  после  смерти Млокосевича - через те же 25 лет.

Легендарный полковой сад  прожил почти столько, сколько и Млокосеивч.

Хочется думать, что сад не смог пережить своего прародителя. Или - не захотел.

Рассказ от Константина Чикваидзе    

Что касается моего повествования о полковом саде, то оно будет состоять из двух частей: из изрядно подзабытых мною рассказов бабушки, мамы и тётушек, охватывающих конец 19-го – первую треть 20 века, и из моих собственных воспоминаний, это

Веллингтония

довоенные и первые военные годы прошлого века.

Со слов бабушки,  полковой сад  до 1921 года, то есть в царские времена, оставался излюбленным местом для семейных прогулок жителей тогдашнего Лагодехи. По своему расположению он был доступнее заповедника и лучше приспособлен для отдыха: в  нем стояли  скамейки, были проложены дорожки, там и сям встречались полянки.

По воскресным и праздничным дням в саду устраивались гуляния. Они проходили под музыку полкового духового оркестра. Репертуар его с годами менялся, но в основном исполнялись марши и танцевальная музыка – вальсы, мазурка, краковяк. На гуляния выходила местная интеллигенция, семьи офицеров и нижних чинов, преподаватели школы, служащие, а также молодежь разных сословий. По праздникам многие шли в сад, отстояв службу в  храме Покрова Казанской Божьей матери, благо тот находился рядом.

Оркестр устраивался в верхней, северной части сада, недалеко от Закатальского шоссе, звуки его были слышны по всей Калиновке и прилегающей  к шоссе предгорной части Лагодехи. Так что многие лагодехцы наслаждались  музыкой и окунались в праздничную атмосферу  не выходя из дома, занимаясь домашними делами или сидя на скамеечках возле своих домов.  Бабушка рассказывала, что частенько оркестр «менял дислокацию», оставлял сад и играл на плацу (сегодня – пустырь с развалинами военных казарм напротив храма Казанской Божьей Матери – П.З.). Скорее всего, на плацу проводились  репетиции оркестра, строевые занятия или сопровождения суточного развода караулов. На праздники и в выходные оркестр играл исключительно в саду.

Бабушка всегда с восхищением говорила, что  полковой сад был очень красивым, особенно в пору весеннего цветения. Я был

Небольшая рощица из пробковых деревьев, посаженная одним из сыновей Млокосевича в конце 19 века. Сохранилась до наших дней ( в начале улицы Ниношвили)

дошкольником, - это начало 30-ых, - когда она перестала ходить в сад, говорила, чтобы не расстраиваться от его вида. 

От полкового сада в то время осталось одно название, хотя сохранились ещё крупные лиственные деревья, уцелела также небольшая часть экзотических кустарниковых растений. Хвойных я не припомню. Никаких прудов, дорожек, скамеечек и прочих принадлежностей паркового сада - nолько хорошо утоптанная дорога через сад от Закатальского шоссе в Калиновку. 

Млокосевич в зрелые годы

Зато для нас, школьников того времени, заросшая кустами,  безлюдная  территория полкового сада была лучшим  местом для всевозможных шумных игрищ, близким от дома и школы и, главное,  - далеким от глаз взрослых и родителей.  Ходили туда после уроков, а, бывало,  и вместо них. 

Вот, пожалуй, и все, что я запомнил. Из Лагодехи мы с мамой уехали в 1944 году, за несколько месяцев до моего поступления в училище. После этого много раз бывал в Лагодехи, но, как и бабушка, в сад не ходил - его, как такового, уже и не было.     

Что еще связывает меня с этим садом? Мой прадедушка Артамон Иванович Михайлов. Он был похоронен на офицерском кладбище, примыкавшем тогда к полковому саду. И мой дядя Леопольд Иосифович Калишук. В конце 30-х он организовал и возглавил единственный в Лагодехи духовой оркестр, который стал частью жизненного уклада поселка. Оркестр делил с лагодехцами радость больших праздников и воскресных развлечений, траурными звуками оплакивал  печаль утрат родных и близких.

Мои стихи навеяны рассказами бабушки о том, как в начале века люди развлекались в полковом саду.

И в заключение мне хотелось бы немного помечтать о времени, когда в Лагодехи появится памятник  служившим в нем солдатам и офицерам, защитникам Кахетии и Грузии. Многие из них навсегда упокоились в лагодехской земле. В августе этого года исполнилось 150 лет со дня завершения Каказской войны  1817-1864 годов. Чем не повод установить, например, на территории Казанской полковой церкви  хотя бы деревянный памятный крест с соответствующей памятной надписью? Ведь не будь в Лагодехи тех, кто защищал кордоны Грузии, не было бы там и полкового сада.  

Вновь знакомый ветер дует много лет спустя

Распустившейся листвою тихо шелестя.

Ветер, ветер!! По цветочкам ты пыльцу развей

И скажи о чем тоскливо памяти моей.

И ответил ветер добрый: «Брось и не жалей,

У пустующей скамейки ты слезу не лей.

Пустяки, что не играет духовой оркестр,

Я садов благоуханье разнесу  окрест».

Примечания

* Валерий Огиашвили недавно  сообщил мне, что на территории бывшего полкового сада осталось одно-единственное дерево - экземпляр завезенного Млокосевичем в Лагодехи Гинкго.

** Наводить воду- чтобы вода из горной речки поступала в проложенные по улицам поливные канавы, надо было подняться в заповедник и перекрыть речными камнями речное русло, перенаправив тем самым часть потока на город. Это и называлось "навести воду". Наводка воды требовала немало времени и физических усилий, особенно если полив производился в южной части Лагодехи, на Калиновке (около 2-3 километров до места отвода воды). Помимо "несанкционированного отбора" воды по пути ее следования, нередки были случаи, когда водозаборную плотину разрушали купающиеся ниже по течению мальчишки - чтобы было поглубже в устроенных ими запрудах. 

 *** Имена Моцарта и Сальери стали нарицательными и используются   как пример драматической несовместимости гениальности и завистливой посредственности. На самом деле, считают некоторые исследователи,  история взаимоотношения двух композиторов  была  довольно далека от такой негативной однозначности.                                                                 

Цитируемые источники

1. Мищенко. Памяти Л.Ф.Млокосевича. - Труды Ботанического сада Императорского Юрьевского университета. Юрьев, 1910, том Х1-ХП, стр.  270-274.                                                                                                                                                                                        2. Газета "Кавказ" (Тифлис). - 9  апреля 1878 года, выпуск 81, стр. 2                                                                              

Фото.  Магнолия и гинкго -  Валерий Огиашвили; лириодендрон, веллингтония, таксодий - с помощью Google; Млокосевич - Google и из архива Петра Згонникова; остальные -  Петр Згонников         

Просмотров: 3849

Комментарии к статье:

Добавить Ваш комментарий: