После грозы. Лагодехи, май 2014 года

"Когда говорят пушки, музы молчат".

Не верил, пришло - и убедился: молчат. Правы оказались  древние  римляне. 

В Харькове спокойно, неспокойно рядом, в Луганске, в городе, в котором в 1966 году я стал студентом медицинского института. 17-летнему мальчику из крохотного двухэтажного Лагодехи, не видевшего света дальше заалазанского Цнори, почти полумиллионный город показался громадным. И он покорил мое сердце, первый в моем опыте большой город. В нем, в моем Луганске,  я учился и влюблялся, женился и сделался папой. Отсюда меня распределили  в Краснодонскую районную центральную больницу, где я был диковинной птицей - первым в истории этого района психиатром. Райбольница находилась почему-то не в Краснодоне, как следовало из ее названия, а в поселке Новосветловка. В той самой Новосветловке, что как и сам Краснодон, не сходит в последнее время  с  первых страниц  новостных лент. 

Сегодня бомбы и  снаряды падают на луганский автовокзал, с которого я ездил к друзьям в область;  в осаде и руинах аэропорт, с которого ТУ-134   уносил меня на каникулы домой, в Грузию; не ревет от восторга стадион «Авангард», на котором местная «Заря» громила именитые киевские и московские команды. И мы, приехавшие из разных концов не луганчане, гордились нашей "Зарей" и нашим городом.    Смотрю  фото,  видео, слушаю очевидцев. Вижу  знакомые площади и улицы, узнаю парк Артема, гостиницу "Украину", квартал Гаевого, психоневрологический диспансер, где размещалась кафедра психиатрии, областную больницу. Как-то показалось, что на фото с полуразрушенным зданием опознал  мое  общежитие на Оборонной, 7. Мы жили на его втором этаже, на первом располагалась  столовая с кулинарией  и там по ночам пекли пирожки. Те еще, настоящие, - ливерные, с картошкой, с вареньем. И мы, юные студентики, - редко из голода, чаще из молодого ухарства, удали и озорства, - спускали из окон на веревочке целлофановые пакеты с букетиком цветов, а женщины-пекари, благодарно и щедро наполнив их горячими, с печи только пирожками,  кричали «Тяните!».

Девочка из Луганска. 10 лет, красивая, как все детки мира, большеглазая,  умненькая и вежливая. Бежала из Луганска с мамой, папы нет, нет давно, и не в войне вовсе дело.  Через пару дней, как уехали, в их дом попал снаряд, и они плакали, прощаясь со своим домом и прежней жизнью. Мы за городом. Тишь   и  покой  летнего вечера. На крышу навеса падает сухая ветка, в глазах девчушки – страх. Неуправляемый, мятущийся, готовый сорвать ее с места. «Успокойся, малышка, все хорошо, хорошо...» Как приехали,  первый вопрос ее был: «Погреб! У вас погреб или подвал есть?»   

Вечером мама и дочка уехали в Харьков, на съемную квартиру. Мне долго не спалось. В шесть утра проснулся от назойливого  шума. Вышел, увидел в небе самолет. Странной  какой-то формы,  похожий на крест, пассажирские такими не бывают. Он летал над селами, - один круг, второй, третий,- шум то отдалялся, становясь почти неслышимым, то нарастал вновь. Летчик  будто к чему-то присматривался, как бы к чему-то примерялся… Встревоженная фантазия дорисовала летящие с неба бомбы, они падали с разных от меня сторон, взрываясь и поднимая в воздух вывороченные с корнями деревья и кустарники. Страха - никакого, одна мысль -  чтобы сразу и всех, чтобы никто не мучался - ни я, ни мои родные и близкие.  

Я почти ответил, почему творчество и искусство скукоживаются и замолкают, когда рвутся бомбы.   Потому что постоянное и близкое присутствие смерти  обостряет желание жить и перестраивает под выживание  весь уклад психики. Ведь любое творчество – процесс погружения в подсознательное с  извлечением из него полузабытых и забытых ощущений, образов и слов, обрывков ассоциаций, непроявленных идей и т.п., дающих в своем новом осмыслении, переживании и сочетании качественно новый продукт психической деятельности. Творчество,  как я его понимаю, – это своего рода психическая интродукция,  тем более успешная, чем глубже творящий способен отрешиться от внешнего мира и уйти в глубины своего Я. Отрешение,   «бегство от внешнего мира»  есть необходимое условие финального этапа творчества - непосредственно сесть и написать, к примеру, картину, музыку, текст. Этот последний этап творчества - реализация замысла - требует полной тишины и одиночества. 

Основной продукт моего сайта – преимущественно воспоминания о далеком прошлом. И мне,  чтобы добраться до этого прошлого, нужно начисто отрезать себя от настоящего. Оно же сейчас на  Украине таково, что не дает ототорваться от него  и на час. Его мощный пламень, сжигающий одних людей и угрожающий добраться до других, начисто затмил мерцающий фитилек моих воспоминаний о Лагодехи. Это - доминанта Ухтомского. По законам физиологии высшей нервной деятельности сильные  раздражители вызывают в коре головного мозга генерализованный очаг возбуждения, который  существенно  или полностью  тормозит (подавляет) более  слабые сигналы.

Последние две недели я вне Украины, в нечопорной  и скромно живущей Болгарии. Острота восприятия украинских событий поблекла. Здесь наша война никого не интересует,  за все время всего два человека  спросили, как там у нас, да и то скорее из вежливости. Болгарские газеты о ней почти не пишут. Популярная "24 часа" в номере от 12 августа на первой странице сообщила, что в магазине в центре Москвы за час были распроданы футболки с изображением Путина;  что на Солнечном берегу пьяный украинец упал с седьмого этажа и остался жив («Всекиден» от  17-18 августа);  что «враждующие «патриоты»* из украинского батальона «Айдар» и «террористы»* от самопровозглашенной ЛНР»  стали в Болгарии соседями, купив апартаменты в одном блоке жилого дома. ("Телеграф" от 17 августа).

В   Болгарии не все гладко. Невысокие зарплаты, такие же пенсии, безработица, дорогая коммуналка, электричество под половину евро киловатт, и, написала сегодня газета "Над 55",  с 1 октября подорожает еще.   

Но здесь есть другое -  нет войны.  Я осознал это как-то вдруг, и до меня дошел наконец-то глубочайший смысл заезженного, приевшегося выражения, которое мы часто используем, не вникая особо в его смысл: «Лишь бы не было  войны». Увы, чтобы осознать, что кроется за словом «война», надо, понял я,  хотя бы почувствовать ее дыхание, как чувствуем мы его даже в нашем благополучном (пока?) Харькове, а потом поехать на пару недель в мирную страну.

И – сравнить. Сравнить.

Ночь. Передо мной море. На песчаный берег  едва слышно накатывают  волны.  Полная луна  серебряной дорожкой улеглась  на чугунный  панцирь воды. Ведут свои нескончаемые серенады цикады. За моей спиной с тропы, идущей над морем, послышались молодые, счастливые голоса.

Я, кажется, смог поднять голову и посмотреть по сторонам. И увидел, и услышал: море, луну, цикад и влюбленных. 

По-моему, я начинаю  потихоньку  выздоравливать.

P.S. Я благодарен всем, кто терпеливо ждал моего появления, продолжал посещать сайт и писал мне письма поддержки и сочувствия.

* Слова «патриоты» и "террористы»  заключены в кавычки автором газетного текста.

Фото автора

Просмотров: 2782

Комментарии к статье:

Добавить Ваш комментарий: