ГИГА ЧИХЛАДЗЕ.  ЛЕЗГИНСКАЯ ТРОПА

Лезгинская (Дагестанская) тропа

Сотни лет назад лезгины, совершая набеги на грузинские деревни, прото­птали несколько тропинок из Дагес­тана в Грузию. Мы расскажем об од­ной из них, которая местами проходит вдоль границы Азербайджана с Даге­станом. Есть даже отрезок, где, стоя на краю обрыва, видишь и Дагестан - он слева, и Азербайджан - справа, и даже границу, проходящую между ними.  Этой тропой пользуются до сих пор по обе стороны границы. «Лезгинская тропа» даже отмечена на карте, прав­да, не совсем точно.

Вся грузинская часть  тропы проходит по Лагодехскому заповеднику, что со­здает немало проблем - слишком уж часто многочисленные группы туристов и местной мо­лодежи поднимаются по тропе в запо­ведные горы. Естественно, что мусо­ра на тропе и около нее предостаточ­но, не говоря уже о том, что подобное многолюдие отпугивает диких живот­ных и вредит экологической системе этой части заказника. Поэтому в ди­рекции заповедника подумывают о превращении ее в официальный ту­ристический маршрут. Но что выигра­ет в этом случае заповедник?

Туристов в Лагодехском заповед­нике официально нет. Немногочислен­ные гости - иностранные биологи, зоологи, орнитологи в большинстве своем являются гостями дирекции за­поведника. Этол подразумевает специ­альное разрешение на посещение тер­ритории заказника, сопровождение егерей или лесников и пр. «Дикари» же, то есть нелегальные туристы со­здают немало проблем. Кстати, в этом году лесники «поймали» израильско­го студента-биолога. Он приехал в Тбилиси по какой-то программе, ус­лышал о Лагодехском заповеднике и решил его посетить. Не зная грузинс­кого, с трудом объясняясь на лома­ном русском, он сел в лагодехскую маршрутку, а приехав в Лагодехи, на­правился прямо в сторону гор. Когда лесники спросили его, куда он шел, он отвечал, что в горы.

- Ты знал, куда надо идти?

- Нет.

-А куда же ты шел?

-В заповедник.

У него с собой  была  палатка и не было ни одной карты. Он лишь хотел «посмотреть заповедник». Таких слу­чаев было несколько.

Туристская тропинка начинается в самом Лагодехи. Отсюда до метео­станции - первого пункта назначения - 16 километров. Местные ребята (из тех, кто привык ходить) поднимаются за пять часов. Четыре часа - рекорд. Но случается, что здоровые парни уже на полдороге упрашивают повернуть назад. Неподготовленный к походу че­ловек, даже без рюкзака, будет подни­маться часов  9-10 - дорога очень труд­на, хотя на первый взгляд - это всего лишь тропинка в густом лесу. С одним «неподготовленным» связана анекдо­тичная история: поднявшись на метео­станцию, он позвонил по мобильнику домой, умоляя родителей продать все и нанять вертолет! «Сам я отсюда уже не спущусь!». «Вертолет» стал почти легендой, свидетельствующей о том, насколько труден путь до метеостан­ции.

Второй отрезок пути (22 километ­ра) почти полностью пролегает в аль­пийских лугах. Нужно взбираться на горные хребты, спускаться в долины и ущелья, снова подниматься и вновь спускаться. В первой трети пути, в небольшой лощине есть могила, в которой похо­ронен лезгин. Простой камень с над­писями и изображениями ружья, сапог и прочих, необходимых мужчине ве­щей. Отголоски древнего обычая, когда  в могилу клали вещи владельца.

Лезгин этот замерз в пути лет 50 назад Он спускался из Дагестана в Грузию, когда внезапно пошел снег (было лето, но снег в горах в июле не такая уж и диковинка). Он устал, ему было холодно и хотелось спать. Пут­ник спустился в лощину и присел от­дохнуть на минуту-другую перед оче­редным подъемом. Он уснул и через несколько дней, когда снег уже почти везде сошел, поисковая группа нашла его тело.

За этими горами - Дагестан

Неподалеку от могилы растет ро­додендрон. Его собирают и делают из него чай. Альпийский чай — это ли­стья рододендрона, иногда еще и смо­родины или чабреца. Альпийское топ­ливо для чабанов - навоз овец. Аль­пийский воздух - это многократный усилитель аппетита. Есть хочется даже сразу после еды.

Серпантин лагодехцы называют «пру­жинками». Звучит за­бавно, но вот ходить по этим «пружинкам» - дело нелегкое. Ка­жется, что путь увели­чивается в несколько раз. Когда пытаешься идти напрямик, то по­нимаешь, что лучше уже петлять по аль­пийским лугам, чем, задыхаясь, караб­каться напрямик. Кстати, кислородное голодание здесь не ощущаешь: поднима­ясь пешком, посте­пенно привыкаешь к изменению атмосферы.

«Лезгинская тропа», состоящей по большей части именно из «пружинок», настолько древняя, что во многих местах превратилась в канаву. В дождь такие участки тропы наполняются: водой, и ходить по ним особого удовольствия не доставляет. Впрочем, в аль­пийских лугах вы будете мокрым с ног до головы в любом случае - был дождь или нет. Роса здесь очень обильная, а тропы высокие.

На вершинах большинства холмов из плоских камней сложены двухмет­ровые столбики, сооруженные чаба­нами. Кто-то считает, что это помога­ет чабанам ориентироваться при пе­регоне скота, другие же шутят, что ча­банам просто делать нечего.

Где-то киллометре на 25-м есть не­понятные развалины, местные назы­вают их  «Принцевы квартиры». В 60-х годах прошлого века здесь стоял охот­ничий домик, построенный специаль­но для какого-то иранского принца, большого любителя охоты. Он приез­жал в  СССР по дипломатическим де­лам и все желания высокопоставлен­ного гостя, заядлого охотника, выпол­нялись немедленно. Рассказывают, что он был

Тропа прорезает альпийские луга

потрясен Лагодехским за­поведником и все время повторял, что «у нас в Иране такого и не увидишь».

Домик стоял у истока Лагодехисцкали. Кстати, место это известно не только «принцевой квартирой». В пер­вой половине XIX века здесь произош­ло сражение между российскими вой­сками и отрядами имама Шамиля. Рус­ские были лучше вооружены, их было больше, но, несмотря на это, воины имама уничтожили почти всех...

Этот отрезок пути - один из самых легких. А вообще, надо сказать, что сам маршрут гораздо красивее, чем его конечная точка.  А конечная точка маршрута — озеро на высоте почти 3500  метров над уровнем моря. На две трети оно наше, на одну треть - рос­сийское.

Рядом, чуть ниже - и слева, и спра­ва - есть еще озера. Одно из них с плавающими островами. На таком острове могут одновременно находить­ся человек пять, и он даже не покач­нется. Летом, после таяния снегов, в озере растет уровень воды, она подмывает основание  части берега, и новый кусок земли с травой пускается в свободное плавание.

Всего здесь около восьми озер. Каж­дое красиво по-своему и только изда­ли. Вблизи обнаруживаешь, что в слиш­ком холодной и неглубокой воде пла­вает уйма лягушек, а дно покрыто сло­ем ила, ходить по которому не очень приятно.

Наша группа из лагодехцев и не­скольких тбилисцев, решивших по­смотреть заповедник, прошла тропу до конца. Причем, несмотря на нашу

Старое здание метеостанции в Лагодехском заповеднике

неподготовленность, шли мы достаточно быстро. А чтобы обойти одно озеро и рассмотреть другое, нам при­шлось нарушить границу и перейти в Дагестан. Повстречавшийся чабан успокоил:  пограничников, ни наших, ни российских, на месте не было. Безна­казанно нарушив визовый режим и  по­бродив вдоль альпийских озер, мы отправились обратно.

По дороге «домой», а точнее на метеостанцию, мы успели  поиграть в снежки, покататься на импровизированных санках на северном склоне од­ного из холмов, с которого не сошел майский снег. Странно было забав­ляться снегом в июле, когда все города Грузии изнывали от душной жары, а женские каблучки оставляли на асфальте глубокие вмятины. Трудно было  думать о жаре, дрожа  от  холода.

Погода в горах меняется быстро. Только что выглянуло солнце: и было жарко, как на пляже; а сейчас уже хо­лодно, как на Северном полюсе. Но лучше уж холод – на солнце в горах наверняка обгоришь так, как никогда не сможешь обгореть на море.

Но самое странное чувство я ис­пытал, стоя у истока реки. Ты знаешь, что внизу она

полноводна и сильна, может снести целую деревню, выво­ротить с корнями вековые деревья, об­рушить скалы... А тут - прозрачный ру­чеёк, из которого пьешь ледяную воду, стоя на коленях.

Впрочем, каждого из нас поражали разные вещи. Кто-то, уже на обратном пути, задумчиво сказал: «Не понимаю, как лезгины могли ходить в

Озеро Чёрных скал. Лагодехский заповедник

свои набе­ги. Пройти такой путь, украсть скот и бегом возвращаться обратно... Неуже­ли скотина тогда так дорого стоила?».

Там, в горах, удивляет и поражает многое. Например, цветы. Их сотни видов. Одних ромашек несколько ви­дов - не только обычные белые, но и желтые, и розовые. Альпийские буке­ты собираются легко, вянут быстро и не всем удается донести их до дома.

А еще поражают облака. Стоя ря­дом с ними, видишь  как быстро меня­ются их форма, цвет, плотность. Стоя на гребне горы и заметив, что облако идет прямо на тебя, легко можно испугаться и даже запаниковать. Кажется, что оно сбросит тебя вниз, что оно плотное, как прессованная вата. И когда ветер доносит его, облако оку­тывает тебя, словно влажным одеялом, поглощающим все звуки. Кажется - крикни и не услышишь себя сам. Но длится это недолго. Ветер уносит об­лако дальше, и можно снова дышать воздухом, а не влагой. Когда смотришь на облака сверху, кажется, будто си­дишь в самолете, остановившемся посреди неба и медленно плывущих облаков.

Метеостанция расположена на вы­соте 2000 метров над уровнем моря. Это маленький белый домишко с ярко-красной крышей. Три комнаты, печь, столы, стулья, тахта и несколько двух-­этажных кроватей. Здесь часто оста­навливаются лесники, егери и турис­ты.

Метеостанция начала работать в 1953 году, располагалась она тогда в старом охотничьем домике  одного из князей. В 1957 ее перенесли на более удобное место - в 500 метрах на вос­ток уже был выстроен этот домик. Ну а старую станцию сегодня и не найти -даже развалин почти не осталось -все заросло травой и кустами.

Пограничный камень

Из дневника метеостанции. Июль 1956 года.

«У нас побывали на экскурсии дети из Тбилиси. Сломали два градусника и одно метеорологическое ведро. Пол­ный разгром».

Метеостанция функционировала до 1990 года. Работали здесь почти одни и те же люди. Чудом сохранив­шиеся, полувеко­вой давности дневники и журна­лы приемов и сдач дежурств метео­станции могут рассказать о мно­гом. Это не просто сухие заметки. Здесь есть зооло­гические и фено­логические на­блюдения. В днев­никах и журналах отображены конф­ликты, случавшие­ся между дежурны­ми в сложный зимний период, когда для того, чтобы пройти несколько метров от двери до метеоприборов, приходилось вы­капывать тоннели. Не зря, видно, О. Генри писал, что для того, чтобы пре­вратить двух друзей во врагов, их надо заставить перезимовать в горах наеди­не друг с другом.

Кстати, первые записи одного из дежурных отличались абсолютной без­грамотностью. Очевидно, он лишь на метеостанции впервые начал писать по-русски. Но пролистав журналы, я увидел, как менялись его почерк и гра­мотность: сначала исчезали самые грубые ошибки, потом остальные... Через три года он писал ровно и разборчиво, не допуская ни одной ошиб­ки. Очевидно, к этому приложили руку его сотрудники.

37 лет жизни метеостанции описа­ны здесь, в этих старых дневниках с клеенчатой обложкой. Поимки брако­ньеров, визиты высокопоставленных охотников, гон у туров, мор среди зай­цев, ссоры между метеорологами и взаимные обвинения - чего здесь только нет... К сожалению, несколь­ко журналов утеряны - они были ис­пользованы вместо туалетной бума­ги какими-то  кретинами.

Природа не знает границ

Громадная площадь возле метео­станции заросла лопухами и борщеви­ками. Каждый лист - размером с два зонтика. И все они продырявлены, слов­но сито. Такое впечатление, что рас­тения устроили перестрелку из авто­матов. Земля усыпана зелеными еще листьями и ветками. Это последствия града - он наносит природе огромный ущерб. Впрочем, сравниться по вредо­носности с человеком никто и ничто не в состоянии.

За несколько дней пребывания в альпийской зоне заповедника мне до­велось увидеть: «настоящего орла», то есть беркута (он ничуть не боялся и пролетал мимо меня на расстоянии нескольких метров), голову тура, появившуюся на мгновение из-за скалы, и четырех серн, прыгавших по отвесным скалам, как на батуте. А еще везде были заметны следы диких свиней - они пе­репахивали почву в поисках съедоб­ных корневищ, словно бульдозеры.

Чуть выше, уже на границе с Дагес­таном, повстречались четыре отары. Конечно, диких животных, здесь, в. окрестностях до сих пор оживленной  тропы, соединяющей Дагестан и Грузию, немного. Тем более, что охотников-бра­коньеров здесь хватает. Они охотятся на самых ценных, редких и исчезаю­щих животных в заповеднике. Причем туши убитых животных браконьеры не всегда в состоянии достать - порой они падают в глубокие ущелья. Но чаще  от всей туши просто отреза­ют 10-20 кг мяса. Охота ради охоты.

Дагестан, аул Унцукуль Аварского округа. Фото И.Абуладзе, начало 20 века

Много ли здесь браконьеров? Боль­шая часть мужского населения Лагодехского района. Несмотря на то, что им грозят крупные штрафы и даже тю­ремное заключение, все они го­товы пойти на риск ради охоты в заповеднике. И как немного­численные лесники и егеря могут им помешать? Тем более, что обходы совершаются ред­ко и, самое главное, каждый пойман­ный браконьер является либо род­ственником, либо соседом и другом тому же леснику и егерю. Ведь даже двоюродный брат соседки крестника внучатого племянника у нас считается близким родственником. Гораздо опас­нее для браконьеров «чужие» сотруд­ники экополиций. Они отнимают ружье, добычу и заставляют платить крупный штраф (неофициально, конечно же). Уголовное дело не заводится, и брако­ньера отпускают с миром. Но тот, кто хоть раз «погорел» подобным образом, не скоро решится вновь пойти на охо­ту в заповедник.

Закрывают глаза в заповеднике и на «древесных» браконьеров. Правда, они не рубят деревья, а только забира­ют поваленные ветром, но и это спо­собно нарушить хрупкую экосистему. Порой в лесу раздается треск, по­хожий на автоматную перестрелку - это рухнуло очередное старое дерево. Тот, кто слышит этот шум, сразу же спешит в лес, чтобы «пометить» дерево и заб­рать его позже. Конечно же, все отно­сительно. Подобное браконьерство лучше, чем то, которое развито в Алгетском заповеднике - там массово, под корень, вырубаются прекрасные буко­вые леса. Их вывозят на грузовиках, раздавая взятки гаишникам, словно кон­феты детям.

Но у Лагодехского заповедника тоже немало проблем. А ведь он, после Боржоми-Харагаульского национального парка, наиболее важный для страны заповедник. Кстати, он граничит с азербайджанским и дагестанским заказниками. Может, проблему за­поведных земель нам лучше решать вместе с соседями? Возможно, в этом случае нам удастся сделать больше.

Опубликовано под псевдонимом Гио Рионели

Печатается по изданию: Кавказский акцент, №17 (90), 1.09.2003 года

Фото( серху вниз): 1,2,3 - Шота Эриашвили;  4,7,8 - Леван Осипов; 5 - Валерий Огиашвили; 6- Ираклий Кшуташвили.

Просмотров: 5412

Комментарии к статье:

Добавить Ваш комментарий: