Лагодехское наследие Гиги Чихладзе
Автор: Пётр Згонников |
Добавлено: 17.02.2011 |
|
|
Гига Чихладзе |
"Лагодехским наследием" я назвал цикл статей, написанных Гигой Чихладзе о Лагодехи. У меня их семь, и все они будут опубликованы - в память об этом талантливом и чистом человеке. Но перед тем, как начать их публикацию, хочу представить самого Гигу и его дневниковое произведение "Сон". В нём Гига живой и страдающий, отчаявшийся и разуверившийся, понявший и принявший, что счастливого детства у него уже никогда не будет… Безумно грустное произведение. Прожигает душу, оставляет в ней долго и больно тлеющий след.
О ГИГЕ ЧИХЛАДЗЕ
Гига исходил Грузию пешком. Он жадно любил свою Родину, прекрасно знал её историю, культуру и язык. Ему, начитанному и образованному, - городскому мальчику, - не хватало непосредственных ощущений, человеческих историй, запаха диких цветов, шума мельничного жернова и тихого журчания родничка. И он ловил, впитывал в себя сигналы родной земли, удивительным образом преобразуя их в свободно льющийся поток совершенных слов. Слов неродного языка – языка русского, ставшего для него духовной плотью, живой влагой его души и мыслей.
Гига закончил в Тбилиси русскую школу, потом, с отличием, - русское отделение факультета журналистики Тбилисского национального университете. Гига блестяще знал русский, знал так прекрасно, как его знает не всякий русский человек. Слова из-под его пера выходили изящные, точные, богатые. Он писал словами - как художник красками, его статьи получались такими
|
Гига, которого больше нет... |
образными, что не требовали фотоиллюстраций.
Гига как журналист был вызывающе талантлив, что не могло оставаться незамеченным. Он не рвался к должностям - должности и предложения сами находили его.
В возрасте чуть больше двадцати он стал редактором грузинского выпуска «Комсомольской правды». Многие грузинские, российские и западные издания считали за честь сотрудничать с Гигой. Его материалы распространяли информационные агентства разных стран мира. В последнее время Гига был сотрудником русской редакции международного французского радио RFI. Восьмого августа две тысячи восьмого года работал в Цхинвали для московского издания журнала Newssweek”. И тогда же, восьмого августа, Гиги не стало…
Я не был знаком с Гигой. Но, кажется, совершенно точно знаю, каким он был. Через его творчество. В творчестве, как в качественном проекторе, высвечивается личность, отношение к жизни и людям, моральные принципы и нравственный остов. Гига - свободный в мыслях и независимый в суждениях человек. Честный в высказываниях, бесстрашный перед мнением большинства и «генеральной линией». Он писал, не стараясь понравиться власть имущим, писал, как видел, писал, как чувствовал… Если бы надо было отдать жизнь за право оставаться самим собой, Гига, не сомневаюсь, сделал бы это. Не раздумывая...
Что, собственно, и произошло.
Он ушел из этого мира, оставаясь собой.
Гигой Чихладзе.
СОН
(Из личного архива журналиста Гиги Чихладзе )
|
Его любимая Гагра |
Порой мне снится один и тот же сон. Как будто я вернулся в Гагру. Домой. И я сбегаю по нашему спуску к морю. На пляж. Мое любимое место – волнорез на пляже Дома писателей. Он выдается далеко в море. Я снимаю с себя одежду и ныряю. Глубоко-глубоко. И открываю глаза и вижу много-много трупов. Уже наполовину разложившихся. Старики, дети, мужчины, женщины. Автоматные гильзы блестят на камнях. Вода очень прозрачна, море спокойно. От ужаса я открываю рот, чтобы закричать и захлебываюсь водой. Пытаюсь выплыть на поверхность и не могу. Ну, вы знаете, как это бывает в кошмарах. А лучи солнца пронизывают воду и солнечные зайчики пляшут по раздутым телам, объеденным рыбами.
На самом деле я знаю, что первый же зимний шторм не оставил бы и следа от тех, кого расстреливали на моем любимом волнорезе и сбрасывали в море. Зимние шторма здесь бывают очень сильными. А сколько их было за эти годы? Сверху, с горы видишь, как свинцового цвета вода откатывается далеко за волнорез и набухает, вскипает громадная волна, ее гребень поднимается все выше и выше, приближается к берегу и со страшной силой обрушивается на бетонную стенку, за которой уже - дорога. И даже у нас дома, на горе, я чувствовал дрожь земли после ударов особенно больших волн.
Шум моря и поездов по ночам – для меня это до сих пор саундтрек детства и беззаботности. В тот год, когда все закончилось, мы собирались переехать в Гагра насовсем, в наш дом. Продать квартиру в Тбилиси и жить на море. Отец соскучился по своему винограднику, которому нужен постоянный уход. Мы не успели продать квартиру в Тбилиси. Только перевезли в Гагра бабушку. В тот самый дом, который ее муж, мой дед, построил, когда вернулся из ссылки в Магадан. Вырубил место для дома в скале, вручную. Заложил виноградник и сад на террасах своего маленького участка. Он казался мне бесконечным.
И еще один сон мне снится. Как будто я в Гагра, на кладбище. И знаю, что у меня почему-то очень мало времени. И я должен найти могилу деда. Именно его. Не могилу двоюродного брата или бабушки, или тети. Только деда. И не могу вспомнить, где она, как вообще выглядел могильный камень. И мне кажется, что здесь вообще нет его могилы. Ее просто стерли отсюда. Как ненужный файл из компьютера. И мне становится страшно. Я понимаю, что времени совсем не осталось и надо что-то сделать, чтобы... Тут я просыпаюсь. Меня немного трясет и совсем не хочется спать. Я встаю, иду на кухню, курю и пью чай.
Недавно я понял, что если хочу избавиться от этих снов и ненужных уже воспоминаний, мне надо просто это рассказать. Написать и говорить. И тогда я забуду, воспоминания сотрутся, поблекнут и курить по ночам на кухне я буду совсем по другим причинам.
Мои родственники там, в Абхазии, они умерли сами. Дед скончался, когда я был совсем маленьким. А бабушка, тетя и двоюродный брат умерли. Своей смертью, их никто не убивал. Нет, соответствующая медицинская помощь могла бы их спасти. Но ее не было. Милосердие было. В ту войну оно было, несмотря ни на что. А вот медицинской помощи, особенно неотложной и не для солдат – её не было.
Из нашей семьи никто не воевал. Думаю, не будет откровением, если я скажу что моего другого двоюродного брата и многих соседей-грузин спасли и вывезли абхазы. А другие соседи – армяне, расстреляли грузин, живших на нижней улочке. Ничего личного – просто мародёрство. А сосед-украинец пошел воевать. За грузин. Его убили чеченцы. Еще одного знакомого зарубили казаки. Он был ингушем. Кто-то подорвался на мине, кого-то снял снайпер. Просто так. Какая разница, в конце концов? Об этом столько всего уже написано. Я не скажу ничего нового...
Я не беженец, хотя, наверное, могу себя к ним причислить. Я не проявляю никакой гражданской или социальной активности, не хожу на митинги. Я не маньяк и сны о Гагра мне снятся довольно редко. Просто порой мне кажется, что дом, мой настоящий дом был именно там.
Мой дед родился в Тбилиси. Вырос в Хони. Мой отец родился в Тбилиси, вырос в Гагра. Я родился в Тбилиси. Половину времени я проводил то в Гагра, то на дачах. Больше всего любил Гагра. Очень хотел там жить всегда. Родители долго спорили о том, в какую школу я буду там ходить. Я бредил этим переездом. Загадывал всякие детские глупости – если я смогу поднять этот камень и дотащить его вон до того места, то мы точно переедем этим летом.
Я помню слишком многое оттуда. Звуки и запахи. Марани в скале. Давильню для винограда, ее глубокий, темно-красный цвет. Звук капель дождя, падающих с листьев мандариновых деревьев прямо на подоконник в моей комнате. Я никогда туда уже не вернусь. Не смогу.
Мне все равно, будет Грузия федеративным государством или унитарным. Я не знаю, как можно решить вопрос с Абхазией. Они не хотят к нам. А мы не хотим, чтобы они были в России. Россия хочет, чтобы все так и оставалось. А я просто очень хочу домой. В Гагра. Только моим домом она уже никогда не будет. Вот, наверное, и все, что я хотел сказать.
2007 год
Фото ( сверху вниз):
southcaucasus.com (в анонсе), sahara desert.livejournal.com, newcaucasus.сom, fortuna-sochi.ru
Просмотров: 8043
|